Олег Блохин: «Кто не блефует, тот не выигрывает»

3 сентября 2005-го главный тренер сборной Украины Олег Блохин появился перед болельщиками, встречавшими команду из Тбилиси в киевском аэропорту, с такой ликующей, мальчишеской улыбкой, с какой, наверное, его еще никто не видел. Это был долгожданный миг торжества: скептики посрамлены, он сдержал слово. Впервые в своей истории украинская сборная вышла в финал чемпионата мира!

Теперь, когда его облитый шампанским костюм лежит в углу и эйфория поутихла, давайте зададимся вопросом: действительно ли надо было ждать этого счастливого момента долгих 13 лет? Обидно, что годами Блохин сидел в Украине не на тренерской лавке, а на скамье запасных. Как можно было отстранить от футбола суперзвезду, обладателя «Золотого мяча», который в составе киевского «Динамо» дважды завоевывал Кубок кубков, стал обладателем Суперкубка УЕФА, а голов забил больше всех остальных советских форвардов?

Чего ему не простили? Слишком независимого, даже строптивого характера? Того, что в конце 80-х, сдав погоны майора, он вскочил в последний вагон уходящего перестроечного поезда и уехал доигрывать на Запад? Или того, что не остался тренировать греческие клубы и вернулся? Причем, сделал это в то время, когда, как грустно шутил Жванецкий, «за границу уехали не только мозги, но и мускулы, если у них есть мозги».

Судьбу, как судью, не выбирают, но Блохин сумел ее переломить.

- Знаете, в какой-то мере, это действительно была авантюра. Родители после той пресс-конференции схватились за головы: «Зачем ты это сказал? К чему такие обещания?» Практически все болельщики и специалисты не верили, что это выполнимо, решили, что я авантюрист. Если честно, их можно понять. Страна у нас молодая, футбол только развивается, в двух ведущих украинских командах - киевском «Динамо» и «Шахтере» - собраны преимущественно легионеры. На какой же, спрашивается, базе создавать сборную, способную занять первое место в подгруппе?

С другой стороны, это был продуманный шаг: я отдавал себе отчет в том, что говорил и делал. Всем уже надоело плестись в хвосте у футбольных грандов и выше плей-офф не замахиваться, поэтому надо было ставить перед сборной более высокую задачу. Это для иностранцев честь клуба или страны - понятия далекие. Пусть легионер трижды профессионал, он лишь отрабатывает деньги и зачастую не понимает, в какой команде играет, какая у этого клуба история. Сборная - совсем другое, и надо было заставить ребят поверить в себя, зажечь их общей идеей. Я не случайно сказал, что в сборной будут играть только те, кто готов не щадить себя, отстаивая честь страны, флага, этой сине-желтой футболки... Мы тщательно и очень дотошно просеивали игроков, смотрели, как они относятся к тренировкам, кто хочет играть, а кто не очень. Разумеется, не сразу все получалось. Сколько звучало критики, когда мы проигрывали подряд товарищеские матчи, но иначе и быть не могло. Очень мало времени было - не успевали посмотреть ребят в деле. За три дня сборную не создашь. Но постепенно состав стабилизировался, мы определились с костяком команды.

- (Пауза). Наверное, время лечит. Сейчас уже по-другому это воспринимаешь, да и много нас тогда по заграницам осело: Бубка - в Монако, Волков - в Америке, я - в Греции... Хорошо, что все-таки вернулись, и смотрите: заиграл БК «Будывельник», получили поддержку шестовики...

- Конечно, тяжело понять, почему ты дома не нужен, почему никто тебя не приглашает - мол, некуда. Ну не переквалифицироваться же было мне, тренеру, в бизнесмены или еще в кого-то? Да и сложновато в 50 лет с нуля начинать. С другой стороны, я по натуре оптимист. В силу своего характера, по духу не могу быть вторым - только первым. Возвращаясь сюда в качестве тренера сборной, я, конечно же, рисковал, а заявив, что мы займем первое место в подгруппе, поставил на кон свое имя, репутацию, завоеванную годами кропотливого труда на футбольных полях, свою карьеру. Тут уж точно: или пан, или пропал!

- Нет, ни такого разговора, ни какого-либо конфликта не было. Просто, когда мы с Васильевичем встречались, общались уже на равных: он был тренером, и я тоже.

- Думаю, нет. Все-таки он всегда знал меня игроком, а в новом качестве не видел. Я же вернулся практически сформировавшимся специалистом, по крайней мере, понял: мне это удается, я могу! Я вел разговор с позиции «на равных». Мне кажется, что он удивлялся. Очень удивлялся! Хотя и понимал, Лобановский умным был человеком, что перед ним не мальчик, который когда-то бегал на поле, а уже сложившийся тренер. Может, не на 100 процентов, но, по крайней мере, знающий, что происходит в футболе и чего он хочет добиться.

- Да нет... Во всяком случае, в то время над этим я не задумывался.

- Согласен. Если бы я, играя, копировал манеру какого-то, пускай даже самого распрекрасного футболиста, никогда бы не стал Блохиным. Сейчас тоже, если начну подражать кому-нибудь из коллег, не обязательно Лобановскому - Капелло, например, или Трапаттони, Липпи, то никогда не стану самим собой, буду лишь чьей-то плохой копией. Поэтому я и сказал, что вторым не буду ни у кого. Как бы тяжело ни было, хочу развиваться самостоятельно и, естественно, набивать свои шишки.

- Наверное, отчасти это качество приобретенное, и обязан я им спорту. Ну и, конечно, гены. Вы, кстати, правильно сказали о повальной безответственности. У нас, даже когда кабинет министров уходит в отставку, и то непонятно, кто виноват: то ли министры, то ли премьер, то ли президент, то ли еще кто. Ответственность - такая штука, без которой никуда. Ну кто, кроме самого футболиста, должен отвечать за его игру на поле? Как бы тренер тебя ни учил, за результат только ты в ответе. Став тренером, отвечаешь уже не за себя, а за свою команду. Не забьет в пустые ворота игрок или вратарь ошибется на ровном месте - претензии предъявят тебе...

- Даже не так. Если сборная выиграет, скажут: «Шевченко хороший», а если проиграет: «Тренер плохой». Это известное правило: побеждает команда, проигрывает тренер. Раньше на поле я отвечал за себя, сейчас - за команду, но и тогда, и сейчас на моих плечах огромная ответственность за фамилию Блохин. Вы спрашивали о первом-втором... В спорте, наверное, плохо, когда человек не хочет быть лидером, и, в общем-то, это редкость: второй непременно стремится стать первым. Другое дело, что это не всегда получается.

- Да, безусловно. Приступая к работе с греческим «Олимпиакосом», я дал себе два года. Решил: если за это время у меня ничего не выйдет, брошу.

- Если уж совсем откровенно, я рассчитывал, что класс игроков все-таки повыше будет. Может, потому, что наблюдал их со стороны... Согласитесь, одно дело, когда ребята играют в клубе, где тренируются вместе, - там им действовать проще, и другое - когда попадают в сборную. Что ни говори, уровень украинского чемпионата ниже уровня отборочных игр чемпионата мира, и когда мы начали проигрывать товарищеские матчи, воочию убедились, как не хватает мастерства и подбора игроков.

- Да ничего - просто заставили ребят поверить в то, что они станут первыми, подхлестнули, потребовали играть «через не могу». В некоторых матчах они показывали куда больше, чем было в их силах.

- (С улыбкой). Не знаю - могу только за себя отвечать. Если игроки и вправду так верят в тренера, это большая удача и тренерского штаба, и лично моя. В зависимости от той или иной ситуации я настраиваю команду по-разному и соответственно отношусь к ребятам. Иногда надо закрутить гайки, потому что чувствую, что в команде возник дисбаланс, прорезалось разгильдяйство. С другой стороны, хлопцев, бывает, надо погладить. Журналисты порой допытываются: «Почему во втором тайме команда преобразилась? Что вы им такого сказали?» Я никогда своих карт не открою, это секрет, а кроме того, есть вещи, которые словами выразить сложно, это надо чувствовать.

- Конечно. Иногда неласково.

- Видите, оказывается, и сегодня не все деньги решают. Не буду говорить обо всех, но большинство парней, которые приходят в сборную, - я это вижу! - действительно очень любят футбол и хотят играть. Попасть на чемпионат мира для них большая удача. Какие-то деньги они уже имеют, но есть еще и престиж. Тому же Шевченко с первого года, как он пришел в «Милан», все удавалось, но он страстно хотел «Золотой мяч» и никак не мог его получить. Я ему сказал: «Андрей, рассчитывать на эту награду, пока сборная не заиграет, тяжело, практически невозможно». Представьте, что тот же Шевченко мог не попасть на чемпионат мира, а ведь это большой форвард.

- Видимо, это надо еще переварить, а мы из огня да в полымя. О том, что сборная уже в финале, я узнал в тбилисском аэропорту от Андрея Шевченко, которому позвонила жена. По большому счету, это должно было стать новостью номер один в газетах, на телеэкранах. Помните, что делалось в Москве, когда ЦСКА выиграл Кубок УЕФА? Первые строки во всех новостях, государственный праздник, их принимал Президент, приветствовала Госдума...

- (Грустно). Может, и мы когда-нибудь к этому придем. Почему Чернобыль, другие какие-то катастрофы идут в новостях первой строкой, а спортивная победа такого значения остается напоследок? На том же Би-би-си о выходе сборной Украины в финал сообщали в начале выпусков новостей - точно так же, как в свое время о событиях на Майдане.

- Нет, видно, не до того было. Даже Президент передал приветствие через вторые руки, хотя в других странах глава государства в таких случаях звонит главному тренеру лично. Зато российская Госдума телеграмму прислала. Кстати, когда от меня требовали или отказаться от депутатского мандата, или уйти с поста главного тренера, российский спортивный канал заявил: «Отдайте Блохина нам - мы ему в Госдуме поставим стул, и пускай руководит сборной оттуда». Наше общество, к сожалению, еще не пришло к тому, что в других странах стало нормой. Во всем мире понимают, что футбол в отличие от политики объединяет людей. Когда народ, чествуя нас, пришел на Майдан, там уже не было ни коммунистов, ни «Нашей Украины», ни «Регионов», ни СДПУ(о) - только болельщики, и им все равно, в какой партии тренер: им надо, чтобы любимая команда побеждала. Ради этого они заполняют стадионы, а не для того, чтобы покричать: «Долой того!» или «Долой другого!»

- Мне просто!

- Он не показывает свой характер, а я - свой. Он уважает меня как тренера, а я уважаю его как игрока. Понимаете, мне очень помогло то, что 13 лет я работал за границей, - западный менталитет разительно отличается от нашего.

- Точно - вопрос некорректный. Извините, но... я не то что не хочу отвечать, просто уверен, что работу тренера и работу игрока, а это действительно труд, за который люди, если они профессионалы, получают деньги, оценивает зритель.

- Раньше это проскальзывало, сейчас нет. Всех денег не заработаешь, в могилу с собой не унесешь. Их можно потратить, потерять, проиграть, а имя, если ты уже его вписал в историю, останется на века. Я игрокам об этом постоянно твержу: «Ребята, у вас есть деньги - играйте в свое удовольствие!» Они открыли новую страницу украинского футбола - вот что самое ценное.

- Панибратства я не терплю, но, с другой стороны, есть работа, а есть свободное время. На тренировке я жестко пресеку малейшее разгильдяйство, а в жизни ни от кого не отгораживаюсь: «Пожалуйста, подходите, будем решать любые вопросы». Ребята приходят, просят, советуются, я подсказываю...

- Жизнь не сводится только к футболу. У одного заболел ребенок, и он спрашивает: можно ли отлучиться с базы, у другого с женой проблемы, у третьего еще что-то... Разные есть вопросы. Я не могу сказать, что мы не находим общий язык, хотя мне, конечно, трудно судить... В Греции с иностранцами я управлялся, а здесь, в украинском клубе, с ними пока не работал. Обстановку в коллективе надо все-таки чувствовать очень тонко. Насколько я понял, работа тренера сборной больше должна строиться на психологии. Какие-то специальные курсы я не оканчивал и докой в этом плане себя не считаю, но... Ждать от тренерского штаба, что за четыре отведенных на подготовку к игре дня он подтянет физические и технические кондиции футболистов, наивно, а вот повлиять на их психологическое состояние можно. Ребята ведь в разном настроении приезжают - одни накануне проиграли, другие выиграли.

- ...и отношения, и зарплаты. Вот мы говорим, что все хорошо зарабатывают, но ведь по-разному. В «Шахтере» и в «Динамо» платят одни суммы, в «Днепре», скажем, или «Оболони» - другие...

- Вот именно. Поэтому упрекать Шевченко: ты, мол, играешь за деньги, - глупо, хотя, естественно, от премиальных он не откажется.

- Первое, что я им сказал: «Ребята, моя дверь открыта в любое время. Пожалуйста, приходите, советуйтесь». Очень часто беседую с ними как старший товарищ. Почему? Все-таки разница у нас в возрасте большая, и другом им я, пожалуй, стать не могу. Вместе с тем, как человек, который дольше прожил и больше повидал, какие-то вещи готов подсказать. Если они хотят, принимают советы. Не хотят - воля их... С другой стороны, иногда кое-кого вызываю и, извините, даю по ушам, чтобы немножко опустил голову и понимал, где он находится. Это тоже необходимо.

- Информация верная.

- Они, будем так говорить, опоздали к отбою.

- Не проверял. Было достаточно уже того, что заявились на базу ночью.

- Ну а чего уж?

- Нормально. Да, существует дух коллектива, и когда, например, у нас кого-то наказывали, мы ходили к Лобановскому, просили и уговаривали. Здесь тоже ребята пришли, но я был жестким и не сдался. По одной простой причине: эту троицу...

- ...в сборную вызывали не так часто. Хотя не в том даже дело. Так поступить могли и другие, но я считаю, что играть в национальной сборной - для любого футболиста честь. Ребята бьются отчаянно, выкладываются на все сто и нарушать атмосферу, которая в коллективе сложилась, недопустимо. Нарушители дисциплины не то что Блохина не уважают - в конце концов, я это простить могу - в первую очередь, тех, с кем вместе играют. Почему другие, которые заслужили в 10 раз больше, не могут себе разгуляй позволить, а вы - запросто? Вольница нарушает микроклимат, другое дело, что в клубе гуляку можно наказать, а в сборной заниматься такими «пустяками» времени нет. Плюс сборники столько не зарабатывают, чтобы проштрафившихся можно было ущемить финансово. Когда, скажем, Руни выгнали с поля, судья показал карточку, а футболист ему насмешливо поаплодировал, «Манчестер Юнайтед» наказал его на 50 тысяч фунтов стерлингов. Колоссальная сумма!

- Нет. Это когда-то я с ними играл - во всяком случае, пытался...

- Однажды я понял, что тренеру работать вместе с командой нельзя - за процессом нужно наблюдать со стороны. Ради баловства - через сеточку или в квадрат поиграть - это можно, а остальное - не стоит.

- Нет, я сказал, что закончил, - и как отрезал. За ветеранов играть не буду: хочу, чтобы народ запомнил меня таким, каким я был.

- А я иногда выхожу с ребятами мяч погонять. Просто бегать... Не люблю, и не так-то легко склонить меня к кроссу. Когда, еще будучи игроком, я слышал команду: «Тапочки - и в лес!», меня холодный пот прошибал. Проще было пробежать 10 раз по 100 или по 200 метров - я скоростником был. Теперь же могу поиграть с ребятами в так называемый дыр-дыр, и то нечасто...

- Отцу - 83, маме - 86.

- Да, в Университете строительства и архитектуры. Помню, еще в 75-м брат Коля отдыхал на Десне, и всей семьей на выходной мы к нему приехали. Слово за слово, начали соревноваться, кто дальше прыгнет. Полметра матери фору дали, но все равно я ее не перепрыгнул. Маме тогда было 60, а мне 23, я был лучшим футболистом Европы.

- Мать плакала, валидол глотала. Отец тоже плакал - от счастья. Такие стрессы, наверное, приятны, но все-таки надо учитывать возраст. Они меня поздравляли: мол, дай тебе Бог здоровья!

- Один из депутатов, член комитета по регламенту, не буду называть его фамилию, весь испереживался: дескать, когда же я тренирую, если днем заседаю в парламенте? Пользуясь случаем, хочу ему на этот вопрос ответить. Ну, во-первых, сессия длится только с десяти утра до шести вечера, а кроме того, есть перерыв с двух до четырех, поэтому сборной руководить я могу если не в перерыве, то вечером или ночью. Впрочем, не думаю, что мой график его волновал - скорее, это был чистый пиар. Вот он вышел...

- ...и уже в центре внимания. В его кабинет потянулись журналисты, на него нацелены телекамеры, его снимают, он везде светится. Как вы правильно сказали, его не знает никто, и вдруг он выбегает на трибуну Верховной Рады, мелькает в зале - головы поворачиваются за ним. А если еще Блохин навстречу попался - ну вообще, звезда! Хотя для страны и для народа он ни на йоту не сделал - только для себя старался...

- Нет. Хотел, но потом передумал... Вы спрашиваете, как я все пережил? По нервам это очень ударило. Ладно Блохин, но началось дерганье в команде. Я даже тренировать не мог - стоял за футбольным полем, потому что выходить на него запретили. Вроде пока и работал, но не был вправе давать установки. Театр абсурда! У ребят голова шла кругом, им отовсюду звонили. Они недоумевали: может, я буду сидеть на лавочке, а тренировать их начнет регламентный комитет или Верховная Рада? И вот когда мы выиграли у датчан...

- Нет, дрогнул я - почувствовал, что силы не беспредельны. Мне все-таки не 20, чтобы в эти игры играть.

- Считаю, опускаться до уровня этих людей - значит, не уважать себя. Да и я уже не молодой человек, который бегал на поле в трусах, майке и гетрах, - научился держать удар, точнее, жизнь научила. Хотя бывают ситуации - могу и врезать, если хорошо зацепят. К тому же, если бы я кое-кому двинул, это был бы удар на благо страны. Кличко же дерется на благо родины - чего же я отставать буду? Правда, сначала надо у Виталика или у Володи потренироваться.

- Отвечу одной фразой: свою личную жизнь я не обсуждаю. Как было, так было, а люди пускай думают, что хотят.

- Ну, тем, что в 48 лет снова надумал жениться, не удивишь никого. Но завести в этом возрасте двоих детей - на это нужно решиться. Как-то в парламенте ко мне подошел один депутат. «Олег, - спрашивает, - как ты рискнул в 50 лет обзаводиться детьми? Вот мне тоже скоро полтинник, и я не знаю, что делать?» - «Ты или ныряй, - говорю, - или не ныряй: по-другому не бывает». Кстати, у меня все нормально, я почувствовал, что жизнь продолжается, хотя отважиться на перемены было, повторюсь, непросто. Конечно, бегать с малыми так, как когда-то со старшей дочерью гонял, не могу, но пытаюсь. Малышки заставляют двигаться больше, чем на футбольном поле.

- (Смеется). А это у нее надо спросить. Думаю, легко со мной быть не может, потому что, во-первых, по гороскопу я Скорпион и Дракон, а во-вторых, имея мужа-тренера, многое надо терпеть. Особенно тяжело Анжеле поначалу было, когда я только принял сборную. Сомнения на семью не переносились, но на моем поведении отражались. Естественно, я переживал, и это надо было понимать. Все-таки в сборной еще никогда не работал и не представлял, - это самое страшное было! - как можно создать команду за несколько дней.

- Честно? Не до конца... Конечно, раз мы попали в финал чемпионата мира, что-то, значит, удалось, но я не могу сказать, что взял уже Бога за бороду.

- По-прежнему живет в Америке, домой приезжает редко, и видимся мы урывками. Мне трудно понять, что происходит, потому что я никогда не был у нее за океаном, не видел, как она там обосновалась. Когда Ира семь лет жила со мной в Греции, я понимал, что к чему, а сейчас до меня доходят лишь отрывочные сведения. Приятно, конечно, что она приезжает и относится ко мне как отцу, но мое мнение, я говорил с ней об этом в ее последний приезд в Киев, однозначное: ей надо возвращаться домой, в Украину.

- Да, они сразу нашли общий язык. Единственно, малые никак не могли взять в толк, почему, когда они у нее спрашивали: «Где твой папа?», Ира показывала на меня. «Нет, это наш папа», - уверяли они. Дескать, твой где-то там, а этот только наш. В их возрасте еще тяжело понять, что существует взрослая женщина, которая может прийти и сказать мне: «Папа!»

- Ну нет, это уже байки! Как это свою дочь не узнать?! Я понимаю, известные люди обречены быть в центре внимания - от этого никуда не денешься, а народу иногда скучно: вот анекдоты и сочиняют, байки рассказывают разные, «утки» в интернет запускают.

- И не раз. Как-то даже Петросян в «Смехопанораме» рассказывал.

- Ну, если я фартовый, давайте сейчас скинемся и пойдем в казино поставим... Буду в рулетку зарабатывать - зачем же работать тренером? Не приложив труда, в спорте фарта не жди. Он просто так не приходит - его завоевать надо. Неужели я забил 400 с лишним голов, потому что фартовый? Да нет, не бывает такого.

- Только в телеклипах - включу телевизор и смотрю (шутка). Нет, есть у меня кое-какие записи матчей: с мюнхенской «Баварией», с мадридским «Атлетико» в 86-м. Есть игры чемпионатов мира-82 и -86, но я не просматриваю их - пока не пришло время. Вот постарею и дам волю ностальгии.

- Лишь один раз в Грузии я ударил ногой по лавочке, когда на последних минутах мы пропустили гол.

- Ну так, не слабо... Понимаете, прорвалось напряжение. К тому же, ходили слухи, что мы с грузинами уже договорились.

- А кто договаривался: Саакашвили с Ющенко или Ющенко с Саакашвили? Меня они почему-то в известность не поставили. Если договорились, зачем, спрашивается, было так нервничать? В воздухе витало колоссальное напряжение, и оно отразилось на футболистах. Я чувствовал, что это не та игра, не та команда, а тут еще на последних минутах мы получаем «плюху», и путевка на чемпионат уплывает. Вот и не сдержался...

- Правда! Я ему: «Саша, ну что мне с ним делать?» Хорошо, Андрей Баль подсказал: «Владимирович, отдай журналистам - у нас их полсамолета».

- А вот пускай теперь скептики, не верившие в Блохина, задумаются. Когда я сказал, что мы выйдем в финал с первого места в подгруппе, они пальцем у виска крутили. Правда, и теперь меня обвиняют, что не сказал всей правды. «Какой правды?» - спрашиваю. «Что это случится за два тура до окончания отборочных игр». Думаю, вы прекрасно понимаете: на чемпионат мира приезжают лучшие сборные планеты, поэтому всерьез говорить о первом месте... С другой стороны, есть пример сборной Греции, на которую никто не ставил, а она стала чемпионом Европы! Почему бы и нам не замахнуться на высокий титул?