Валерий Калачихин: кудесник волейбола из рабочего поселка

- Иногда виды спорта берутся сравнивать между собой. Слышал, фехтовальщики свои боевые действия называют «шахматами на дорожке». Возможно, оно и так, вот только волейбол, которому я посвятил жизнь, по моему твердому убеждению, ни на что не похож, является неповторимым. Ибо сочетает в идеальных пропорциях комбинационный разум, богатырскую мощь, лукавую хитрость, искрящуюся красоту, все это позволяет игре над сеткой считаться поистине народной. С полным правом.

- Карьера моя волейбольная стартовала не без приключений. Я жил в малоаристократическом, что еще мягко сказано, районе Ростова, именуемом Рабочим городком. Поиск лихих приключений на улице был смыслом бытия. Но однажды зашел к лучшему «другану», тоже Валере, чтобы пригласить в очередной поход. Вдруг от его матери узнаю - тот, оказывается, пошел на какую-то тренировку. Рванул в указанный ею небольшой зальчик, Валерка, действительно, там. А как же мне? Подхожу к тренеру. Надо заметить, был я шплинт шплинтом, к тому же в свете послевоенных лет недокормленный, худющий. Мой облик энтузиазма тренерского не вызвал. «Принеси справку!» - решил отделаться он. Рванул к школьному учителю физкультуры, тот меня на смех - какой волейбол, что за бред, вон стань под планку и рост измерь! Я вообще-то с детства человек упертый, что в голову взбрело, непременно добьюсь. Заветная справка оказалась-таки в руках, в секцию со скрипом взяли. Правда, занятия начинались в шесть утра, вот тут-то я стал в образцовых - приходил в зал всегда самым первым. Дальше и пошло - моя 32-я школа стала лучшей в городе, попал в сборную Ростова, с нею выиграл школьную спартакиаду России, оказался в финансово-экономическом институте, чья команда считалась не последней среди студентов в стране. Замечу, прием подачи тогда шел не на «манжеты», как потом, - на пальцы. Уж извините, защитники типа меня, принимая удары, заднюю часть тела доводили до синяков и даже кровоподтеков.

Такой вот получилась моя волейбольная заря. Поистине от массовости к мастерству - согласно известному лозунгу, право, не лишенному здравого смысла. У нас в Ростове сейчас разработали некую программу «Здоровье нации». Вещь, наверное, нужная и полезная. Особенно, полагаю, для чьих-то диссертаций, ибо она обнародована при опустевших стадионах, застроенных спортплощадках, массовом равнодушии к активному отдыху и лишь единичному энтузиазму. А изобретать-то ничего не надо, стоит лишь вспомнить, как все функционировало в небогатые 40-е и 50-е. Существовало и содержалось еще не отошедшим от войны государством более десяти обществ отраслевого плана, в каждом имелся штат тренеров по разным дисциплинам. У нас в волейболе в клубном первенстве выступало от моего «Буревестника», «Локомотива», «Спартака» и прочих по восемь команд от девочек и мальчиков до первых-вторых женских и мужских. В каждом очередном туре игры шли с утра до вечера. Таким же был баскетбол и футбол. Заметьте, при такой не бумажной, а подлинной всенародности вызревали солидные плоды. В баскетболе Ростов на той базе и в той фазе подготовил двух серебряных призеров Олимпиады в Мельбурне (1956 год) Михаила Семенова и Виктора Зубкова, в футболе чемпиона Европы (1960) Виктора Понедельника, в волейболе, уж не обессудьте за нескромность, вашего покорного слугу, имевшего честь стать вместе с партнерами по сборной Союза на золотой пьедестал Олимпийских игр в Токио (1964).

Клоню к тому, что вбухивать, как сейчас, миллионы баксов в покупку легионеров, футбольных, баскетбольных, волейбольных, возможно, кому-то интересно, но для национальной перспективы вряд ли полезно, если не преступно. Рано или поздно данный перекос бездумного либо коммерчески хитрого распределения средств отзовется ох как больно.

- Если в дате не ошибаюсь, в 55м в Ростов каким-то чудом занесло чемпионат Союза по волейболу. Собрались лучшие команды, - такие, как ЦСКА, ленинградский «Спартак», респектабельный рижский тоже «Спартак» и молодой задорный одесский «Буревестник», другие ансамбли один краше другого. Выступали на открытых площадках. Особое впечатление на всех произвел армеец Константин Рева, игрок-легенда, все у сетки и над нею умеющий. Влияние той поистине «академии» на наше поколение переоценить невозможно.

В Ростове мой «Буревестник» задавал тон. В России лучше других выглядели Куйбышев, Свердловск, Челябинск, премьерным же считался «Спартак» из Грозного, единственный в республике, кто представлял ее в высшей лиге чемпионата СССР. Мы выступали на таком фоне ровно, но без взлетов. Пока не вышел на авансцену удивительный наставник Виталий Зенович. Вообще-то какой наставник - он за набиравший в Ростове обороты СКА играл в роли пасующего сначала против, затем рядом с нами. Отличал же его от нас пламенный заряд вырваться из тисков будничности на авансцену Большого волейбола. Скажем, стать лучшими в России, затем помериться силами в союзной элите. Не скрою, над такой казавшейся утопией кое-кто посмеивался, между тем, Виталий Григорьевич, нисколько не смущаясь, неистощимой энергией заряжал и вдохновлял.

В начале 60-х мы стали впервые чемпионами России. Вышли в «пульку» первой лиги. Хотя путевку в высший свет завоевать не смогли, уже Виталию Зеновичу верили.

Не только на слово. Через сезон в Сочи в отборочном спарринге победили грозненский «Спартак» и…двери в неведомое и такое желанное светлое будущее для нас широко распахнулись. На долгие годы.

- У команд, как и у людей, есть собственные детство, отрочество, юность и зрелость. С детством-отрочеством связано всегда что-то лихое и бесшабашное.

Нас как-то посадили на сбор в загородной базе. Декабрь, холодина, сгрудились у печки, отапливаемой дровами. Вдруг врывается Виталий Зенович: «Аврал, срочно едем в Ригу!» - «В какую Ригу, что за напасть?» - «Подробности потом, быстро собирайтесь!»

Оказалось, рижский «Радиотехник» прислал нам приглашение на свой турнир, а телеграмма запоздала, сроки практически исчерпывались, к тому же в клубной кассе не имелось денег.

Кое-как что-то наскребли. Прямого маршрута в Ригу не было, поехали транзитом через Москву. Там новая незадача - билетов нет, точнее, всего шесть и лишь в самые дорогие, в купе высшей комфортности. С числом проблем не имелось. нас в вояж отправилось как раз всего полдюжины, с другим вышло похуже - когда с СВ покряхтев, разобрались, деньжат осталось в обрез. Купили в дорогу булки хлеба и каких-то сарделек. Между тем, в вагоне все устроено по-шикарному, кроме прочих удобств душ на два купе. В том душе и отогрели сардельки, наш скромный ужин-завтрак.

Приехали - сразу в зал. Латыши-хитрецы: на турнир они вызвали сильное московское «Динамо» со знаменитым тогда Важей Качаравой, чтобы сойтись с ним в финале, нас и днепропетровский «Днепр» выбрали вроде как «мальчиками для битья».

К удивлению публики и особенно организаторов, мы со счетом 3:1, прибыв прямо с перрона, разобрались с «Динамо». Интересно, что второпях дома не успели экипироваться, вышли на площадку… босиком. После матча отправились в магазины, с обувью большого размера дефицит оказался даже в столице Латвии. Пришлось опять смущенно переминаться босыми ногами на представлении финала против серебряных призеров чемпионата Союза. И…побеждаем «Радиотехник», везем в Ростов красивый хрустальный трофей, который хозяева готовили, похоже, больше для себя. Местные газеты злорадно писали, как «шесть босоногих перворазрядников с Дона обыграли одиннадцать мастеров спорта и одного заслуженного». Им, кстати, был превосходный нападающий Эдвард Либиньш. Любопытно, рижане настолько запомнили ту встречу, что многие годы нас в чемпионатах Союза обыграть никак не могли, в какой бы доброй форме ни находились.

- Другой случай тоже не лишен интереса.

В одном из своих первых союзных чемпионатов в самой концовке встречаемся с одесским «Буревестником». Нам, так получилось, очки совершенно не нужны, Одессе же - как воздух. Параллельно и «Калеву» из Таллина, который вместе с «Буревестником» тоже на вылете. Приморцы к нам сунулись было с щедрыми посулами за поддержкой, Зенович отправил их восвояси. Эстонцам западный менталитет не позволял что-то просить, они просто сели на трибуны понаблюдать за происходящим в смутном расчете на наше «благородство». Какое благородство, играем как играем, без настроя, как Бог на душу положит. И, представьте, ведем 2:0. Одесситы из-за сетки: «Что, «фашистам» помогаете!» (к прибалтам всегда из-за их национальных свойств отношение было неоднозначное). Идет третий сет, попадаем с разгромным счетом. Эстонцы махнули рукой, мол, хитрый «сплав» начался - по ходу дела одесситам нужно было выиграть даже не матч в целом, всего одну партию, такая складывалась турнирная ситуация. Они грустно собрались и в унынии ушли из зала. И напрасно - мы зацепились за очко, другое, выцарапали тот самый с треском проваливаемый сет, а с ним затем и всю игру. Тем самым, так сказать, Таллин героически отстояли.

Калевцы долго не верили, когда им сообщили радостный для них итог. Зато добро надолго запомнили и ежегодно затем приглашали нас на знаменитый турнир «Старый Тоомас», принимая СКА неизменно с большим и особым почетом.

- Именно с «Калевом» связан рекорд, не побитый до сих пор. По той простой причине, что побить его невозможно.

В 68-м «Калев» стал чемпионом страны. В 69-м в этом ранге приехал на тур в Ростов, встреча собрала 6200 зрителей - при вместимости нашего Дворца спорта 3500. Почитатели волейбола, правдами-неправдами попавшие во Дворец, заполнили все проходы, сидели и на полу близ арены поединка.

Почему - цитирую газетные строки той поры:

«Ах, этот «Калев»! Элегантный, с рисунком игры мягким, гибким. Стремительно в его исполнении расчерчивает над площадкой мяч замысловатые линии, сплетаются сети хитроумных комбинаций. А какие искусники таллинцы! Вот уж остался волейболисту последний удар, положение у него не такое удобное, все равно посылает он мяч за сетку как-то изящно, «по-калевски». Или где-то на четвертом номере, стоя спиной к партнерам, вдруг длинно дает удивительно точный пас во второй номер - филигранный пас! А с каким увлечением действуют ребята из «Калева», буквально живут поединком, отдаются ему со всем пылом. И творят не по «шпаргалке», их девиз думать, творить, импровизировать.

Рисунок у СКА построже. Армейцам присуща жесткая энергия, большая работоспособность, простота, основанная на железной логике.

Что ни говорите, «рациональный» волейбол тоже хорош! Во всяком случае, когда окончательно наступит эра волейбола комбинационной тактики, мы, наверное, не раз будем вспоминать его эту самую логику - высокие передачи, молодецкие хлесткие неудержимые удары.

В конкретном примере ростовчане прежде всего позаботились о страховке, организовав блок так, что эстонцы могли бить лишь в определенные места, нетрудно понять, что защищаться теперь стало чуть легче».

Тот чудо-матч тактиков-антагонистов, когда трибуны постоянно замирали от восторга, хватались в драматические моменты за пульс, между прочим, продолжался где-то три с половиной часа. СКА его выиграл 3:2.

- В 68-м в Киеве проходила Спартакиада Дружественных армий. Сборную советских армейцев составили игроки ЦСКА (седьмое место в Союзе) и ростовского СКА (двенадцатое). Не случайно называю эти позиции рейтинга, так как приехавшие на турнир команды Польши, ГДР, Венгрии, Румынии, Чехословакии, Болгарии представляли по сути национальные сборные этих стран.

Перед началом состязаний, как у нас водится, генерал из Москвы с очень большими звездами собрал совещание тренеров. Каждый из них докладывал о задачах, которые предстоит решить. В армии тогда концентрировались лучшие спортивные силы, чемпионы и рекордсмены, почему доклады, скажем, легкоатлетов, борцов, штангистов и прочих о цели стать лучшими не подвергались сомнению. И когда старший тренер волейболистов Юрий Чесноков на абсолютном контрасте заявил, что его питомцы будут бороться за право попасть хотя бы в призеры, возникла пауза. Он реально оценивал возможности, между тем тот самый генерал вдруг вспылил: «Как, вы не будете сражаться за победу?» Чесноков промолчал, зато неожиданно вмешался Виталий Зенович, ходивший у него в помощниках: «Товарищ генерал, выиграть можно!»

Военные - народ крутой. Зеновича и Чеснокова немедленно поменяли местами. Игроки вытаращили в недоумении глаза, когда на ближайшем занятии майор Чесноков докладывал штатскому Зеновичу о готовности приступить к работе, обычно все происходило наоборот.

Это фантастика, но советская команда, ведомая «Зиной» (мы все его так любовно именовали) не только не проиграла ни разу, она уступила грознейшим конкурентам всего лишь… одну-единственную партию и стала чемпионом!

А вот Юрий Борисович Чесноков то унижение так и не простил. И самый тяжелый удар, который он Зеновичу потом нанес, - перевод в ЦСКА из СКА двух звездных мастеров - Ефима Чулака и Владимира Кондру, после чего Ростов так и не смог широко расправить плечи.

Виталию Зеновичу принадлежит еще один неповторимый триумф.

В 71-м в Москве разыгрывался финал Спартакиады народов СССР, по сути, советские Олимпийские игры. В нашем виде не виделось равных сборным Украины, составленной из суперзвезд Киева, Харькова, Одессы, Ворошиловграда, Москвы, собранной из трех мощных клубов - ЦСКА, «Динамо» и МВТУ. В фаворитах также ходили Эстония, Казахстан, Латвия, Ленинград, Азербайджан, то есть слабачков вообще не имелось. Россию представлял ростовский СКА, усиленный лишь иркутянином Михаилом Россовым. И что же - Виталий Зенович по сути одним клубом выиграл турнир, равных которому по классу не было ни до, ни после.

- В 64-м меня включили в состав команды, вылетающей в Токио на Олимпийские игры. Собственно, в сборной я уже успел обстреляться на чемпионате Европы годом раньше, особых проблем здесь не имел.

Акклиматизацию проходили в Хабаровске, откуда самолетом, по тому времени самым фешенебельным ТУ-104, отправились на Игры. Селимся в «олимпийской деревне». Обычно их представляют верхом комфорта, тут же - ничего особенного: старые казармы американской оккупационной армии, номера на четверых с удобствами в коридоре. Видел рядом какие-то коттеджи, но они были явно не про нас. Зато вообще Олимпиада, будь то Мельбурн, Рим, Токио и прочее, прочее - это что-то неповторимое по духу, отнюдь не экскурсия в экзотическую страну, а тяжеленное испытание суровыми буднями.

Нам по союзным правилам неистребимо повелевать начальство поставило задачу взять обязательно золото, женщинам - серебро. Так и записали. Хотя столбовой дороги не ожидалось - в фаворитах ходили румыны, обыгравшие нас на чемпионате Европы, сильные чехи, умелые хозяева-японцы.

По регламенту сразу попали на румын. До 5:5 бились, как последний раз в жизни, те 5:5 держались на табло с четверть часа. Сломали соперников при 8:5, тогда они посыпались. Побеждаем по 3:0 Голландию, Южную Корею, Венгрию, но уступаем 1:3 Японии.

Собрал нас хмурый руководитель советской делегации Юрий Машин. Приговор суров: «Волейболисты - наше самое слабое звено!»

Что ж, слабое так слабое, куда деваться.

Выходим на чехов. Удивительная команда с удивительным лидером - неким Шенком, парнем будто сейчас из Бухенвальда, тощим, в чем душа держится, к тому он еще повредил голову, когда на него где-то упал динамик. На площадку вышел в белой перевязке. Зато бил - без промаха. Сражались с чехами часа три с лишним, вырвали-таки победу 3:1. Дальше по накату 3:0 со США, Болгарией, Бразилией. Чехи, взяв верх над японцами, по «раскрутке» в этом трио стали вторыми, наши обидчики японцы, давшие повод уважаемому Машину так обидно погонять нас, - третьими.

Ту дружину считаю одной из самых великих в советском волейболе: Юрий Чесноков, Юрий Мондзолевский, Эдуард Сибиряков, Дмитрий Воскобойников, Важа Качарава, Владимир Коваленко, Николай Буробин (все - Москва), Станислав Люгайло, Иван Бугаенков (Рига), Юрий Венгеровский, Юрий Поярков (Харьков), Валерий Калачихин (Ростов). Все асы, все бойцы без страха и сомнения. Вел нас к победе Юрий Клещев.

Наши девушки намеченный план стать серебряными выполнили без всяких потрясений.

- Выше я упоминал Константина Реву, в былую пору самое яркое светило советского волейбола. О его действиях у сетки ходили легенды. Мне же этот великий спортсмен запомнился в ином ракурсе.

Мы выступали на первенстве армейских академий, наше ростовское ракетное училище, цвета которого мне пришлось защищать, ходило в лидерах, команда же Ревы ничем не отличилась, почему он больше тянулся к нам - мы жили в казарме по соседству. Питомцы Ревы, в финал не попав, досрочно собрали койки, сдали их, так сказать, разоружились, пусть играть один матч им еще осталось. Рева команду собрал, заставил все вернуть на место. «Товарищи офицеры, - говорил он, - неважно, что вы более сильным уступили, важно иное - почему сдались без боя, Честь надо хранить в любых вариантах, счастливых для вас или нет, - все равно хранить!»

Та история мне врезалась в память навсегда, стала и личным заветом.

Не могу не сказать и о Юрие Чеснокове, пусть ранее он упомянут для Ростова в несколько негативном плане. Такого класса мастера рождаются однажды в какие-то продолжительные временные периоды, а выразительности и мощи атаки, бесстрашия, самоотдачи в самую сложную минуту игры ему не имелось равных.

Раз в век рождаются и такие, как Виталий Зенович, личность огромного масштаба. Он, словно Пигмалион, сумел в СКА слепить такой ансамбль, о котором люди того поколения и сейчас вспоминают с замиранием сердца. Не пришлось Григорьевичу, как небезызвестному волейбольному королю Николаю Карполю, создать в Ростове истинную академию, подобно «Уралочке» и ее сопутствующим элементам в Свердловске-Екатеринбурге, не все от него зависело, как он к такому детищу ни стремился. И не зря никто после него не смог поднять СКА на должную высоту, кто за это ни брался. Не тот масштаб, не тот зоркий глаз на таланты, на построение самой игры, не то чуткое сердце, не то беззаветное горение.

Вспомню еще среди других и большого специалиста Ивана Драчева, создавшего тот самый элегантно-неповторимый «Калев», о чем говорилось выше. Когда он, балтиец, в войну во время сурово известного «таллинского перехода» тонул на торпедированном немцами корабле, Зенович еще и в школу не ходил, тем не менее, они, став коллегами, несмотря на разницу лет и жизненный опыт, удивительно сошлись, стали большими друзьями, как и параллельно творчески непримиримыми соперниками.

Их давно нет, как нет и рано ушедшего лидера СКА многих сезонов Сергея Филимонова, моего доброго друга, умевшего играть как никто другой, с листа осваивавшего и выполнявшего на практике самый сложный волейбольный прием. Ему бы тоже стоять рядом с нами на токийском золотом пьедестале, и по праву, да не всегда, так выходит, в повседневности складывается, как нужно.

Год за годом, к несчастью, редеет и сама та токийская шеренга. Эдуард Сибиряков, Юрий Венгеровский, Дмитрий Воскобойников, другие ушли в Вечность, оставив зримые росписи на страницах волейбольной истории, спортивной славы. Увы, ничто не вечно под Луной.

К сожалению, ушел в эпоху и воспитавший нас советский волейбол. Такие клубы, как ЦСКА и СКА, рижский «Радиотехник» и таллинский «Калев», алмаатинский «Буревестник» и бакинский АЗИНХ, харьковский и одесский «Буревестники», киевский «Локомотив» и ворошиловградская «Звезда» являли вместе бурлящий интернациональный творческий котел, равного чему нет и скорее всего уже не будет.

Вы спрашиваете, как я отношусь к современной игре? Как точнее сказать? Она в требованиях дня стала мощнее, атлетичнее, но, мне объективно кажется, раньше выглядела комбинационней, изящней, с более разнообразным техническим арсеналом исполнителей всех амплуа.

Возможно, я и ошибаюсь. Другой век, другие песни. А сам волейбол вообще-то остался волейболом, видом, красивее которого не знаю.