RSS-фид иконка поиск по сайту иконка
НСГ. Слово

Не стало Александра Кузьменко…

П
ечальная весть пришла на минувшей неделе - ушел из жизни Александр Кузьменко…
Когда человек уходит, считай, в одночасье, в мгновение ока - это особенно трудно понять и принять. А он ушел именно так - тяжело заболел и сгорел буквально за несколько недель.
Он был влюбленным в свою профессию человеком. Десятки лет брал в руки фотоаппарат и, невзирая на погоду, какие-то текущие житейские дела, время суток, отправлялся снимать любимый им спорт.
Первейшей его страстью была легкая атлетика. Он сам ею активно занимался в молодости. Входил даже в сборную Краснодарского края. Естественно, кадры из жизни «Королевы спорта» ему удавались. От них веяло теплом и тонким знанием предмета.
Обожал он и футбол. На который ходил без устали. В том числе - и охотно - даже на «местечковые соревнования». На которые ходить другие фотографы даже и не думали в принципе. И запечатлевал не только саму игру, ее перипетии, но и то, что происходило за кромкой поля. А на футболе, как известно, там своя прелюбопытная жизнь во всей ее палитре событий и чувств.
Его страстью также был гандбол и волейбол. Но гандбол тот еще, великих времен Тарасикова и Шияна. А волейбол - душевного периода тренерства Владимира Синицына.
А еще он очень любил тяжелую атлетику. Потому что ее любил его отец, к которому он каждое лето «мотался» на Украину, где тот жил.
Он был своеобразным человеком. Обожал небо и звезды. Почти каждый день в теплую пору ходил купаться и загорать на реку Кубань. Фотографировал там, на досуге, кузнечиков, бабочек и прочую живность. Любил потрепаться на тему мирового устройства и справедливости. В «галактическом масштабе». А еще искренне верил в то, что обладает особой энергетикой, благодаря которой способен исцелять людей. Ну а когда чувствовал традиционный «встречный скепсис», увлеченно перечислял конкретные случаи успешности в контексте его собственной «народной медицины».
Но самое главное, он, будучи крайне в бытовом отношении неустроенным, особенно в последнее время, был и оставался добрейшей души человеком. В высшем понимании этого редкого для дня сегодняшнего качества.
Он не знал, что тяжело заболел. Он надеялся вернуться в «привычную колею». За месяц до ухода позвонил в редакцию и извиняющимся голосом, пытаясь бодриться, сообщил, что «как-то странно занемог», но что вот-вот чуток отлежится, и, как обычно, принесет в редакцию «хорошие снимки с футбола».
У него были особые, ему только ведомые отношения с жизнью. Он был не до конца понятным и понятым в этом жестком мире, но очень хорошим человеком.
Светлая память…