поиск по сайту
Футбол. Тет-а-тет

Леонид Назаренко: «Мечтал привезти на Кубань еврокубки»

У
поклонников футбола имя Леонида Назаренко наверняка воспроизведет в памяти различные образы. У некоторых он ассоциируется с московским ЦСКА конца 70-х, ворота которого защищал «наследник Яшина» Владимир Астаповский, а в нападении феерили Борис Копейкин и Юрий Чесноков. Кого-то фамилия Назаренко наводит на воспоминания об Олимпиаде в Монреале-1976, где тот в составе звездной дружины Валерия Лобановского забивал бразильцам в матче за бронзу. А более молодое поколение, скорее всего, знает этого специалиста по известному тандему с Софербием Ешуговым у руля «Кубани» в 2007-м, едва не оставившему желто-зеленый «корабль» на плаву в премьер-лиге. Эти эпизоды действительно составляют жизненный путь Леонида Васильевича Назаренко, уроженца Гулькевичей, человека с интереснейшей судьбой, только их не стоит рассматривать отдельно. Поэтому, воспользовавшись тем, что 21 марта легендарный кубанский футболист и тренер отметил 60-летний юбилей, корреспондент «Независимой спортивной газеты» приготовил ему, его семейству и любителям футбола творческий подарок, «упакованный» в любопытные высказывания и умопомрачительные истории от именинника.
КРОССЫ ЛОБАНОВСКОГО И «ОРЕШКИ»
фото: sports.ru
- Леонид Васильевич, прежде всего, с юбилеем! Если честно, по вашей внешности и не скажешь, что уже зашли на седьмой десяток. Как держите себя в такой хорошей форме?
- Спасибо за комплимент (улыбается). Вообще, я по жизни оптимист, и позитив придает мне жизненных сил. Порой люди даже удивляются моей открытости, общительности, считая ее неуместной. Приведу простой пример. Проживая сейчас в Подмосковье, я отошел от профессиональной деятельности, зато активно консультирую тренеров в детских спортивных школах региона. В федерации футбола Московской области с ума сходят: «Леонид Васильевич, да вы что! У вас лицензия категории «PRO», а у них…» Но ведь я такой же, как они! Считаю, общаться нужно без регалий, дабы не убегать от жизни.
- То есть трудно представить, чтобы вокруг вас жизнь не кипела?
- Пожалуй, так. Лет до 50-ти я не знал, что такое творческая передышка: хотелось работать, реализовывать себя, не терять время зря. Но с возрастом в моей профессиональной деятельности начали возникать паузы. Причины были разные - либо экстренные, как-то увольнение с поста, либо внутренняя потребность в анализе происходящего. Правда, подобные паузы никогда не затягивались, и вскоре я вновь окунался в футбольную действительность. Пожалуй, в этом мы похожи с моим первым тренером Анатолием Николаевичем Лызем - в 72 года он умудряется заряжать своей энергией 30-летних! Видимо, у нас с ним в крови один и тот же футбольный «наркотик» (смеется).
- Этот «наркотик» нужно все время добавлять в организм либо он некая данность и находится в крови до последнего вздоха человека?
- Я согласен со второй позицией. Никогда не верю, когда мне говорят: «Все, я «наелся» футболом». Потому что спустя месяц я вижу этих людей, гоняющих мяч с друзьями, пусть даже на любительском уровне. Уверяю вас, «наесться» футболом невозможно. Я тоже порой уставал от него, но сейчас каждую субботу хожу на ближайшую к дому площадку и «пылю» с мужиками, забывая про травмированное колено.
- А в тот момент, когда вы «пылите» во дворе, в вас борются игрок и тренер?
- Ребята меня порой сами просят: «Васильич, подскажи!» А вообще, этот период борьбы уже прошел. Он наблюдался на заре моей тренерской карьеры, когда в 1984-м в 28 лет я возглавил хабаровский СКА в первой союзной лиге. Когда пришел в команду, 5 игроков были старше меня! В данной ситуации мне ни в коем случае нельзя было «включать» в себе футболиста - для наставника это смертельно. С другой стороны, лишь расставлять фишки на макете тоже неэффективно, ведь понять тонкости можно только на поле. Нужно было поймать грань между теорией и практикой, и в такие моменты я вспоминал всех своих тренеров: как они это делали?
- Смею предположить, первым в вашем списке стоял Валерий Лобановский, верно?
- Совершенно верно. Фактически в тренировочном процессе я применял методику упражнений, выработанных Валерием Васильевичем - отдельные ее элементы используются в мире и по сей день. Упражнений не так много, однако они универсальны, быстро запоминаемы, и после их усвоения можно смело приступать к тренировке конкретных моментов игры. Но особенно на первых порах меня выручала методика физической подготовки Лобановского, которую прочувствовал в свое время на себе: так, возвращаясь из олимпийской сборной СССР в ЦСКА, я на тренировках армейцев будто ходил пешком! Так превосходно себя в физическом отношении ощущал. Секрет Валерия Васильевича заключался в интенсивности занятий - они длились не более 75 минут, зато включали в себя огромный комплекс беговой, силовой и прыжковой работы.
- Можете назвать самые специфические упражнения, которые практиковал мэтр отечественного футбола?
- Прежде всего, скажу, что он был превосходным психологом и обладал фундаментальными знаниями, причем, не только футбольными. Это был широко образованный человек. Что же до вашего вопроса, то у Лобановского были, скажем, занятия с мячом, которые по уровню нагрузки напрочь затмевали беговые. Например, персональная опека «2 на 2» на полполя с нейтральным, которым был он сам. Это упражнение предполагало разбиение четверки игроков на пару атакующих и пару обороняющихся, которые отрабатывали различные варианты в нападении и защите, в зависимости от роли нейтрального. То есть ты мог сделать всего пару касаний, в то время как тебя уже атакуют! Соответственно, остановиться невозможно, а интенсивность просто сумасшедшая! Что касается кроссов, то Лобановский в свои 37 бежал вместе с нами, при этом, заметьте, всегда прибегал первым. И это по пересеченной местности!..
- В вашу бытность в сборной футболисты часто жаловались на сверхнагрузки, о которых ходили легенды?
- Все прекрасно понимали, что так нужно, хотя опытные ребята иногда ворчали по этому поводу. Однако за счет грамотного использования достижений фармакологии, понятно, разрешенной, научно обоснованной и оправданной, Лобановский умел быстро привести нас в оптимальное состояние в нужный момент, в чем равных ему действительно не было. А вот его последователи не всегда правильно дозировали те или иные препараты, как, например, ученик Валерия Васильевича Павел Яковенко в «Кубани». Я принял команду в апреле 2007-го сразу после Яковенко, в разгар сезона, и пожинал плоды его работы. Я понял всю серьезность ситуации, когда поставил ребят на весы: Виталик Калешин прибавил в весе около 5-ти килограммов, а бразилец Джефтон - все 8! Парни из-за влияния препаратов сильно набрали в мышечной массе, что, само собой, гасило скорость, и после 20-25 минут игры у команды наступал спад.
- Сколько времени у вас ушло на то, чтобы стабилизировать физическое состояние подопечных?
- Многие проблемы, в частности эту, мы решили почти сразу же за счет тактики. Плясали от «печки», то есть от обороны, и, в итоге, за счет грамотно выстроенной «зоны» на первых порах не проигрывали на протяжении 8-ми матчей. В дальнейшем нужно было выстраивать позиционную атаку, поскольку в домашних поединках, когда соперник зачастую «закрывался», нам с трудом удавалось вскрывать чужие защитные порядки. Но для этого требуется время, которого нам не дали - уходя в начале августа с поста, я не успел завершить процесс. Хотя подбор футболистов, уверяю вас, позволял со временем вывести игру «Кубани» в атаке на хороший уровень.
- Вы говорите «подбор футболистов», хотя я бы, учитывая наличие в заявке команды на сезон 35-ти(!) имен, употребил бы слово «перебор». Поспорите?
- Я полностью согласен, это была большущая проблема. Доходило до того, что игроки, претендовавшие - и по праву! - на место в основе, не попадали даже в заявку на матч! В результате выстраивалась так называемая «пятая колонна», тормозившая командный рост. Ситуацию подогревали и агенты футболистов, и руководство, поэтому мне регулярно приходилось разговаривать с каждым из подопечных с глазу на глаз, объяснять ситуацию. И все же некоторых ценных ребят мы потеряли - в частности, Рената Янбаева. Очень талантливый и порядочный парень, не влезавший ни в какие подковерные игры, но его прессовали со всех сторон. В итоге летом он ушел в московский «Локомотив».
- Но ведь в той «Кубани» и без того хватало лидеров: Владимир Габулов, Олег Иванов, Рикардо…
- Считаю, из той команды в сборную России могли попасть не только Габулов с Ивановым, но еще Саша Орехов и Виталик Калешин - просто текущая ситуация тому не способствовала. Что касается Рикардо, то он очень хороший футболист, но печеные «орешки» со сгущенкой, которые стряпали у нас на базе, ему дорого стоили. Представляете, таких «орешков» бразилец за сутки мог съесть штук 40! Отсюда проблемы с лишним весом, не позволившие парню заиграть в полную силу.
- А с кем еще, если не секрет, вам пришлось «ломать копья» по поводу дисциплины?
- Например, с Шамилем Асильдаровым. С ним мы пересекались еще в 2002-м в махачкалинском «Динамо», где Шамиль заколачивал голы один за другим. Но в «Кубани» Асильдаров оказался, образно выражаясь, по другую сторону баррикад, хотя при этом мы остались с ним в хороших отношениях. Непросто было с еще одним форвардом, Спартаком Гогниевым, но здесь дело не в дисциплине: он парень экспрессивный, и порой излишние эмоции сильно ему вредили. И все же эти бытовые, игровые моменты были мелочью по сравнению с главной проблемой - невыплатой зарплаты. Те три месяца, что я находился у руля команды, ребят кормили обещаниями, а настроить команду на выполнение задачи, когда они думают о том, как обеспечить свои семьи, неимоверно трудно.
- И что же вы делали, дабы создать хороший микроклимат внутри коллектива?
- Беседовал, уговаривал потерпеть. Благо, ребята в команде подобрались порядочные, с ними было приятно работать. Попадались, конечно, и те, кто на поле не показывал и толики продемонстрированного на тренировках, однако их насчитывались единицы. И вот так, фактически на энтузиазме, мы не проигрывали 8 матчей! О чем говорить, если мы, дебютанты, свели вничью поединки с «Зенитом», московскими «Спартаком» и ЦСКА - будущими призерами чемпионата. Но больше всего запомнилась июньская встреча в Самаре с «Крыльями Советов», когда победили 3:2. Ох, и матч! Дважды уступали в счете, дважды отыгрывались благодаря голам Иванова и Рикардо, а в самой концовке Олег Иванов реализовал пенальти. Та победа приблизила нас к шедшим пятыми самарцам на расстояние 3-х очков - так близко к еврокубковым местам «Кубань» до того еще не приближалась.
УНИВЕРСАЛ ГЕРАСИМЕНКО И ЧЕРНО-БЕЛАЯ ФОРМА
- Быть может, как раз турнирная высота и вскружила головы ребятам, раз две следующих домашних игры с «Рубином» и столичным «Динамо» они провалили?
- Не согласен, что провалили. Против казанцев мы действовали неплохо и создавали моменты, один только Денис Кириленко имел парочку хороших шансов. Однако под занавес тайма «рубиновец» Рязанцев точным ударом в «девятку» застал нас врасплох, а отойти от шока мы не смогли. Против динамовцев тоже поначалу играли хорошо, но потом последовали удаления Орехова и Лайзанса, что привело к итоговым 0:4. Однако основную вину за поражения я беру на себя. Опьяненные последними успехами и поддержкой своих болельщиков, мы выходили на поле с шашками наголо, тогда как игра в открытый футбол была для нас сродни убийству, чего я не предусмотрел.
- После вашего ухода «Кубань» шла только по нисходящей. Желто-зеленые вылетели тогда по делу?
- Когда претендовали на пятое место, я чувствовал, что по потенциалу мы действительно способны за него бороться. Но в дела команды то и дело влезали сторонние люди, не имевшие прямого отношения к клубу. Сейчас я понимаю, что они хотели как лучше, но тогда их реплики и поступки воспринимались как дестабилизирующие факторы. Собственно, ситуация чем-то напоминала мне далекий 1994-й, когда околофутбольные причины помешали «Кубани» вернуться в первую лигу. В ту команду я пришел в разгар сезона-1993 и к началу нового создал костяк, способный решать большие задачи. В конечном счете, мы лидировали на протяжении большей части дистанции турнира во второй лиге, однако закулисные интриги другого краснодарского клуба, «Колоса», не позволили нам подняться дивизионом выше.
- А по сути своей потенциал команды-1994 не ограничивался даже первой лигой?
- Он был очень велик. Во-первых, за нас играли Сергей Лысенко, Мурат Гомлешко, Владик Великодный и Сергей Белоус - парни, великолепно исполнявшие свои функции на поле. Во-вторых, в команде был ярко выраженный харизматичный лидер Стас Лысенко, которому я доверил капитанскую повязку. В-третьих, в ближайший резерв входили два юных Максима - Бузникин и Деменко: первый обладал изумительной техникой, второй брал свое за счет упорства, трудолюбия, великолепных физических данных и отменного понимания футбола. Ну и, в-четвертых, в «Кубань» тогда вернулся Леша Герасименко. Это футболист, без которого ту команду и представить невозможно.
- Правда, что именно вы настояли на возвращении Герасименко из волгоградского «Ротора» в стан желто-зеленых в 1994-м?
- Да, это так. Помню, как ко мне перед началом сезона подошел Мурат Гомлешко: «Леонид Васильич, а можно Леша Герасименко с нами потренируется?» Леха тогда только восстанавливался после травмы, и в игре я его не видел. А когда увидел, был откровенно поражен. После тренировки сразу пошел к президенту клуба Владимиру Середе - уговаривать его вернуть парня в «Кубань». Это было очень сильное приобретение: Герасименко мог сыграть на любой позиции, хоть форварда, хоть диспетчера, хоть центрального защитника, причем, везде действовал уверенно. Думаю, если бы не его слегка разгильдяйский характер, Леша стал бы великим футболистом. Тогда бы сейчас говорили не о Блохине, а о Герасименко.
- Разгильдяйство - как раз то качество, которое погубило несчетное количество талантов?
- Я считаю, в карьере великих футболистов 99 процентов составляло трудолюбие и лишь 1 - талант. Если парень перспективный, но не любит работать, больших успехов ему не добиться. Могу судить по себе: играть начал поздно, только когда учился уже в 10-м классе, а до того о футболе даже и не помышлял. Зато преуспевал в других видах спорта - в 13 лет вошел в сборную школы по гандболу, через два года стал чемпионом Краснодарского края по баскетболу. Но потом в Гулькевичах создали команду «Коммунальник», тренировавшуюся на нашем школьном стадионе, и мы, пацаны, выступали в роли ее спарринг-партнера. Я в тех встречах много забивал, и возглавивший «Коммунальник» Анатолий Николаевич Лызь взял меня к себе. На занятиях сразу выявился мой недостаток в технике: признаюсь, нормально останавливать мяч научился только годам к 50-ти! (Смеется). Но меня в свое время спасли три качества - целеустремленность, скорость и умение бить с обеих ног. Благодаря им я начал много забивать и вскоре прослыл в команде бомбардиром.
- То есть нигде, кроме как на острие атаки, себя не представляли?
- Тогда еще нет. Уже позже, в ЦСКА, стал действовать из глубины, меньше забивая, зато больше снабжая партнеров мячами. А Лобановский в сборной и вовсе пытался сделать из меня персональщика: в товарищеских встречах с белградским «Партизаном» и немецкой «Арминией» из Билефельда в 1976-м я играл опорного хава. Но на заре карьеры действительно никем себя не мыслил, кроме как форвардом. Еще Анатолий Николаевич Лызь наставлял: на табло отображаются три вещи - название команды, минута матча и счет. Так вот, счет является единственной переменной величиной из них, и в моих силах на нее воздействовать.
- Советам первого тренера следовали на протяжении всей карьеры?
- Пожалуй, без наставлений Лызя у меня бы не получилось стать тем, кем стал. Когда после трех месяцев выступлений за «Коммунальник» меня вызвали в юношескую сборную России по своему возрасту, именно Анатолий Николаевич напутствовал меня. По возвращении из сборной домой поступила телеграмма с приглашением в ростовский спортинтернат, один из лучших тогда в стране, но мать была категорически против - пугало слово «интернат». Анатолий Николаевич активно помогал мне ее уговаривать, с грехом пополам мы добились своего. И даже освоившись в Ростове, я часто приезжал по просьбе Лызя в Гулькевичи, где после игр «Коммунальника» мы обсуждали разные футбольные нюансы. В общем, без этого человека в моей жизни все могло пойти по-другому.
- А в итоге ваша карьера очень быстро пошла в гору, верно?
- Да, прогрессировал я семимильными шагами. Уже в 1973-м, в 18-летнем возрасте, меня стали привлекать к тренировкам с основой ростовского СКА, и в том же году я дебютировал в союзной «вышке» - провел две заключительных встречи чемпионата. Увы, к тому моменту команда уже вылетела, на следующий сезон ее состав заметно обновился, и обратно в элиту ростовчан выводили уже молодые ребята. Видимо, именно опыта нам не хватило, чтобы через год закрепиться в сильнейшем дивизионе… В общем, команда тогда выступала неважно, зато я успел насобирать личных наград: например, стал лучшим бомбардиром октября-1975 в высшей лиге с четырьмя голами, тогда как у киевлянина Олега Блохина набралось всего два. Но кто был тогда я, а кто он!
- Бросьте, Леонид Васильевич, вы скромничаете, ведь пару месяцев спустя Лобановский вызвал вас наравне с Блохиным в сборную Союза…
- Нет-нет, я не скромничаю. Когда приехал в сборную, то застал следующую киевскую «компанию»: Евгений Рудаков, Стефан Решко, Виктор Матвиенко, Владимир Трошкин, Виктор Звягинцев, Михаил Фоменко, Владимир Онищенко, Анатолий Коньков, Владимир Веремеев, Леонид Буряк, Виктор Колотов, Олег Блохин. Поначалу я смотрел на них как на богов, людей с другой планеты. Даже здороваться боялся! Хотя приняли они меня очень хорошо - видимо, потому, что фамилия украинская (смеется). Кстати, в моей карьере был момент, когда я мог стать их одноклубником: по окончании сезона-1975 Лобановский звал меня в Киев. Казалось, препятствий быть не может, мой срок службы в армии подходил к концу, однако тогда футбольный ЦСКА возглавлял легендарный для советского хоккея Анатолий Тарасов, и он решил переманить меня в Москву.
- А вам самому чего хотелось - остаться в армейской структуре либо оказаться в киевском суперклубе?
- Не поверите: ни того, ни другого. По окончании сезона я написал заявление на переход… в московское «Торпедо», а игравший за автозаводцев Леша Еськов, с которым мы ранее были партнерами в Ростове, обещал помочь ускорить процесс оформления документов. Почему именно «Торпедо»? Потому, что в моем детстве матчи автозаводцев по телевизору показывали чаще остальных, а их упорнейшие поединки с «Интером» в плей-офф Кубка чемпионов-1966/67 (1:0 в пользу итальянцев по сумме двух матчей, - прим.М.Г.) навсегда врезались в память. С тех пор Стрельцов, Воронин, Михайлов, Бреднев и Денисов стали для меня кумирами. Так вот, в конце 1975-го у СКА была намечена поездка в Сомали на турнир Спортивного комитета дружественных армий, и в Африку я собирался, уже видя себя по приезде в черно-белой форме. Однако в Москве, перед отлетом, за мной приехали ребята из ЦСКА и увезли к Тарасову.
- Честно сказать, ваш рассказ больше похож на детективную историю.
- Так оно и было! Приехали на армейский стадион на Песчаной улице, Анатолий Владимирович Тарасов меня там уже ждал. Наш с ним разговор довольно скоро превратился в его монолог, затем он спросил: «Будешь играть за ЦСКА?» - «Нет, я хочу в «Торпедо». После чего Тарасов читал мне длинные нотации, а в конце добавил: «Либо идешь к нам, либо полгода прослужишь на подводной лодке». Я был в шоке. Улетал в Сомали с камнем на сердце: детская мечта играть за «Торпедо» рушится! Однако за время моего отсутствия Тарасова убрали с поста, и затеплилась надежда: а может, дело замнется? Если бы… В январе 1976-го вышел приказ главкома советских войск под номером «001» о присвоении военнослужащим лейтенантского звания, в котором значилась и моя фамилия. Таким образом, срок службы был продлен, и я автоматически перенаправлялся в столичную армейскую команду.
ОЛИМПИАДА И РЕЖИМ
- А как Валерий Лобановский отреагировал на ваш переход в ЦСКА?
- Валерий Васильевич все прекрасно понимал. Дело в том, что тогда «верхушка» политбюро ЦК КПСС, включая генерального секретаря партии Леонида Ильича Брежнева, болела за ЦСКА, и у того футболиста, кто оказывался у них на примете, не было других вариантов, кроме как переходить в армейский клуб. Вот так в Союзе организовывались трансферы (улыбается). Однако в 1976-м Лобановский вызвал меня в олимпийскую сборную, и весь год я путешествовал с командой по миру, из одного города в другой, практически не бывая на родине. Если помните, как раз в том сезоне в киевском «Динамо» в основе закрепились вчерашние дублеры - Бессонов, Демьяненко и Балтача: связано это было с тем, что Блохин и компания проводили почти все время в сборной. Я тоже сыграл очень мало за армейцев и, на самом деле, был тому только рад, поскольку все еще не мог смириться с мыслью, что я не торпедовец.
- В тот год сборная действительно изрядно поездила по миру. Такой образ жизни сильно утомлял?
- Во всем есть плюсы. В 1976-м у меня накопилось много приятных воспоминаний, которые чем ближе к пенсии, тем больше радуют душу. Например, товарищеский матч в Киеве со сборной Аргентины, той самой, которая через два года станет чемпионом мира - их главная звезда Марио Кемпес тогда забил единственный гол. Еще, конечно же, памятны два поединка непосредственно на Олимпиаде. В первом случае, в четвертьфинальном матче с Ираном, я по плану Лобановского играл опорника и опекал какого-то бородатого парня, запомнившегося мне именно что внешностью. А затем в матче за бронзу с бразильцами заменил получившего травму Онищенко за 5 минут до конца первого тайма при счете 1:0 в нашу пользу.
- Тяжело было войти в такую игру без права на раскачку?
- Раскачкой для меня стали последние 5 минут первого тайма, в которых я шесть раз получил мяч и четырежды(!) его потерял. Лобановский в перерыве ворвался в раздевалку с криками (на заре тренерской карьеры Валерий Васильевич был очень эмоционален): мол, Назаренко - что вытворяешь, играешь за соперника?!.. А меня в тот момент колотило на скамейке от нервного напряжения… Но на второй тайм Лобановский меня выпустил, и я вышел совсем с другим настроем и уже спустя 5 минут забил решающий гол. Блохин скинул мне мяч на край штрафной, я чуть продвинулся вперед и «лупанул» в дальний угол, впритирку со штангой. Но, что парадоксально, больше мне запомнился не столько этот мяч, сколько те моменты, которые я упустил. Например, когда эффектно бил через себя и лишь чуть-чуть не попал в ворота, наш легендарный комментатор Николай Озеров, как узнал потом, произнес: «Какого нападающего заполучила советская сборная!..»
- Динамовцы Киева позднее рассказывали журналистам, что при вручении медалей Лобановский выглядел мрачнее тучи. То есть для него третье место было сродни катастрофе?
- Дело в том, что на алтарь победы мы положили всё. Пришлось пожертвовать даже чемпионатом Европы, в четвертьфинале которого по сумме двух встреч уступили Чехословакии - будущим триумфаторам Старого света, одолевшим в финальном матче сборную ФРГ. У них действительно была отличная команда, но мы могли их спокойно пройти, были выше по классу. В Киеве, однако, сыграли боевую ничью - 2:2, а вот в Братиславе уступили - сумасшедший гол Медера в «девятку» метров с 35-ти стал решающим. Тем не менее, на нас в Союзе не стали спускать всех собак - за победу на Олимпиаде простили бы многое. Понятное дело, что в таких условиях на тренерский штаб оказывалось сильнейшее давление, которое передавалось и нам, игрокам.
- А в чем проявлялось это давление?
- Прежде всего, в жесточайшем режиме - ни шагу влево, ни шагу вправо, только футбол. Куда бы мы ни приехали, времени на досуг не оставалось, каждый день был изначально расписан по часам. График выглядел так: подъем в 7.00, через полчаса первая тренировка, затем завтрак, небольшой отдых, теоретическая часть; в 11.00 второе занятие, после него обед, ближе к вечеру третья тренировка с большой нагрузкой. После всего этого разрешалось сходить в баню, но не париться, а просто посидеть, расслабиться. Вот, в принципе, и все развлечения.
- Неужели не было никаких походов за покупками, экскурсий, командных посиделок?
- Очень, очень редко. Пожалуй, самые яркие нефутбольные впечатления остались даже не от канадского Монреаля, где мы даже не выходили за пределы территории базы, а от поездки в Америку. Турне по США нам организовали для акклиматизации, и мы побывали в трех городах - Чикаго, Вашингтоне и Сент-Луисе, в каждом из них жили по неделе. До сих пор дома лежит фотокарточка, где мы все вместе позируем на фоне Белого дома - в Союзе этот снимок казался чем-то сверхъестественным. А в Чикаго вместе с нами в гостинице квартировала менхенгладбахская «Боруссия», тогда действующий чемпион Германии. И однажды, идя на тренировку, мы с парнями увидели следующую картину: за столиком на террасе сидят гладбахцы Юпп Хайнкес, Берти Фогтс, Херберт Виммер и Гюнтер Нетцер, чемпионы мира-1974, и спокойно потягивают пиво!
- Клоните к тому, что игрокам нашей сборной тоже нужно было давать передышки для восстановления сил?
- Да, нам не хватало именно свежести. Можно сказать, к началу Олимпиады мы настолько «наелись» футболом, что играли на автомате, без искры в глазах. В том злополучном полуфинале уступили со счетом 1:2 сборной ГДР, хотя по именам, по физической готовности и другим факторам были явно сильнее. Но они оказались свежее - и выиграли. С другой стороны, лично для меня такой опыт стал определяющим в карьере, на родину я уже вернулся человеком, который достиг чего-то в футболе. К тому же, само нахождение в компании таких звездных партнеров и под надзором великого тренера оставляет неизгладимый след в карьере.
- Между тем, в одном из интервью знаменитый хавбек киевского «Динамо» Владимир Веремеев отметил: будь сборная составлена только из киевлян, она бы выиграла Олимпиаду.
- Я не совсем понимаю эту фразу Володи. Давайте просто пройдемся по стартовому составу: на флангах обороны Трошкин и Матвиенко, в центре Решко и Фоменко, в опорной зоне Коньков, чуть впереди Веремеев, Колотов и Буряк, на острие Онищенко и Блохин. Итого - 10 киевлян! Единственный «иноземец» - вратарь Володя Астаповский из ЦСКА, плюс на замене Саша Минаев из московского «Динамо», Володя Федоров из ташкентского «Пахтакора» и я. О чем тут можно говорить?
- Вы уже сказали, что к вам динамовцы относились хорошо. А к остальным «варягам»?
- Наибольшая антипатия с их стороны наблюдалась по отношению к спартаковцу Жене Ловчеву: собственно, именно поэтому, несмотря на хорошую форму и пройденные сборы, на Олимпиаду он не поехал. Зато поехал вместе с нами тбилисский динамовец Давид Кипиани, новоиспеченный победитель молодежного чемпионата Европы-1976, технарь от бога. В коллективе он адаптировался быстро, однако Валерий Васильевич не видел его в своей схеме и не планировал выпускать на поле - Кипиани взяли только после сильнейшего нажима со стороны федерации футбола СССР. Он так и не сыграл ни одного матча в Монреале. Хотя, еще раз повторюсь, игроков с такой потрясающей техникой в Союзе нужно было поискать.
- А вы лично находили себе место в четко отлаженном «механизме» мэтра?
- Лобановский чувствовал, что я довольно легко впишусь в его игровую схему. СКА в 1975-м возглавлял Николай Яковлевич Глебов, великолепный тактик, его книги по данной тематике печатали даже в Англии. Так вот, Николай Яковлевич обучил нас многим тактическим тонкостям, так что, уезжая в сборную, я уже многое понимал в этом вопросе, и футбол Лобановского мне был ментально близок.
- Чем характеризовался этот футбол помимо его известной мощи и атлетичности?
- Прежде всего, фланговой игрой. Большинство голов та сборная забивала после проходов Трошкина и Матвиенко по бровке и их точнейших передач в центр штрафной. Коньков, номинально третий центральный защитник, фактически был опорником, через него осуществлялся разворот атак фирменными длинными диагональными передачами, а Буряк и Веремеев уходили в центр и ситуативно подстраивались под развивающуюся атаку. На острие, тем временем, дежурили Блохин и Онищенко, два совершенно разноплановых форварда: первый на скорости творил индивидуальные чудеса, второй виртуозно действовал на опережение в штрафной. Лобановский видел во мне как раз сменщика Онищенко, и я, считаю, неплохо вжился в эту роль: игра на опережение стала моим хлебом.
ТРЕНЕРСКИЙ ДЕБЮТ И АЗИАТСКИЕ ОПЫТЫ
- Однако в ЦСКА, насколько знаю, на острие атак играл Борис Копейкин, тогда как вы располагались на фланге. Непривычно?
- В ЦСКА была совсем другая ситуация. Копейкин являлся нашим лучшим бомбардиром, много забивал головой и дальними ударами, тем самым застолбив за собой место центрфорварда. Мы же с Юрой Чесноковым поначалу «шуровали» по бровкам, и я не скажу, что испытывал дискомфорт: после Олимпиады мог играть на разных позициях и в разном стиле. Например, в 1979-м Константин Иванович Бесков взял меня на Спартакиаду народов СССР в составе сборной Москвы, сформированной сплошь из спартаковцев: Шавло, Гаврилов, Черенков, Ярцев… Казалось бы, футбол Бескова с его «стеночками» и забеганиями кардинально разнится с системой Лобановского, но мне было комфортно в нем! К тому моменту я уже выступал на позиции плеймейкера, стал капитаном в ЦСКА и глубинно понимал игровой процесс. Увы, травма не позволила мне достичь своего пика - в 24 года пришлось закончить карьеру.
- Неужели повреждение было настолько несовместимо со спортом, что вы окончательно повесили бутсы на гвоздь?
- Диагноз звучал так: коксоартроз тазобедренного сустава. Заработал я его на предсезонных сборах в Кудепсте, когда неудачно соскочил с барьера и почувствовал резкую боль. Однако вскоре мне полегчало, и вот так, с повреждением, я отыграл полгода, пока во время поездки в немецкий Франкфурт-на-Одере летом не усугубил травму. После этого наш легендарный армейский врач Олег Макарович Белаковский сказал как отрезал: «Не вздумай больше играть, потеряешь ногу». Не поверите: я, уже взрослый мужчина, три месяца рыдал, до того было обидно. А в 1980-м армейцев, в предыдущие сезоны обретавшихся в середине таблицы, принял Олег Базилевич, киевский динамовец, тот человек, который выступал связующим звеном между игроками и Лобановским в сборной. Мы с ним находились в отличных отношениях, и Базилевич хотел использовать меня как «мозг» коллектива для выстраивания командной «машины». В итоге он ее выстроил, но уже без меня…
- Не казалось ли вам тогда, что на клубном уровне вы реализовали себя гораздо меньше, нежели в сборной?
- Казалось. В ЦСКА во второй половине 1970-х подобрался замечательный костяк: в воротах лучший футболист Союза-76 Астаповский, в защите Высоких, Швецов и Ольшанский, чуть выше Тарханов и Никонов, в атаке Чесноков с Копейкиным. Все они были в разное время в структуре советских сборных, играли за армейцев не один год. Потенциал коллектива казался огромным! Но у ЦСКА в те годы не было тренера, способного расставить всех по местам и выстроить эффективную игру на сильных сторонах каждого. Ни Маношин, ни Всеволод Бобров, с которым мы конфликтовали из-за того, что он выпускал меня только на замену, не смогли реализовать потенциал тех кадров, что имелись в наличии. Лично я использовал свои способности, по ощущениям, процентов на 30, не больше.
- Получается, уйдя в дальнейшем на тренерскую стезю, вы, тем самым, хотели компенсировать свою рано прервавшуюся игровую карьеру?
- На самом деле, в становлении как тренера мне помогла служба в армии. Да-да, именно армейская структура, предполагавшая, что каждый служащий не должен оставаться без работы, позволила мне получить направление в Хабаровск и принять там команду. Тренерского опыта - ноль без палочки, зато я очень скоро понял, что у меня получится -через год, в 1985-м, мы чуть было не поднялись в «вышку». Затем результаты ухудшились, однако мне удалось создать коллектив, некоторые участники которого пошли дальше по карьерной лестнице. Так, в Хабаровске я спас карьеру будущих спартаковцев Валеры Шмарова и Андрея Иванова, а также вытащил из дубля нынешнего гендиректора «СКА-Энергии» Сережу Фельдмана. Еще у меня заиграли позднее попавший в ЦСКА Олег Стогов и в будущем арбитр премьер-лиги Игорь Захаров, а в 16-летнего защитника Ахрика Цвейбу вообще верил только я! А он затем дорос до уровня киевского «Динамо». Согласитесь, список набирается неплохой.
- После четырех лет в Хабаровске осознали, что теперь нужно идти по восходящей?
- Осознал, поэтому в 1988-м живо откликнулся на предложение тренера-консультанта ЦСКА Сергея Шапошникова вернуться в команду главным тренером. Возглавлявший до того армейцев Юрий Морозов оставил после себя классный состав: Брошин, Масалитин, Галямин, Фокин, Володя Татарчук, Дима Кузнецов… Эти ребята в 1991-м при Павле Садырине стали последними чемпионами Союза, а я мог их тренировать! Однако проходит месяц, два, три, четыре - меня не назначают. Так и не назначили: там оказалось много внутренних нюансов. Возник логичный вопрос - что делать? Быть помощником возглавившего армейцев Садырина я не хотел, потому договорился с тренировавшим ЦСКА-2 Борей Копейкиным о «рокировке»: он в первую команду, а я на его место. Работать было интересно, за 4 года через меня прошли такие ребята, как Сергей Белоус, Валера Карпин и Олег Веретенников. Но когда в 1993-м Владимир Середа пригласил в «Кубань», поехал не раздумывая.
- Не рискованно ли было уезжать из благополучного ЦСКА в команду, терявшую поддержку властей и находившуюся на грани развала?
- Я хотел одного - плодотворно и самостоятельно работать, прочее оказалось на второстепенных ролях. В Краснодаре в моем распоряжении был отличный кадровый набор, и не уйди в 1994-м с поста губернатора края Николай Егоров, мы бы точно вышли в первую лигу. А так у нас на пути появился «Колос», поддерживаемый мэром Краснодара Валерием Самойленко, и после этого футбол как таковой в городе надолго закончился. В итоге ситуация вынудила меня уйти. В 1999-м, после небезуспешного периода работы в Нижнем Новгороде, я вновь вернулся тренером в ЦСКА, где мой хороший товарищ Олег Долматов начинал внедрять ту самую зонную систему обороны, а я у него учился. Уяснив же основные моменты, решил попробовать применить этот принцип самостоятельно, и такая возможность представилась спустя год в Казахстане - в павлодарском «Иртыше».
- В марте 2001-го вас признали лучшим тренером Азии. Получается, для этой части света в плане тактических ухищрений вы стали первооткрывателем?
- Действительно, в моих интервью того периода гвоздевой была одна тема - тактика, тактика и еще раз тактика. Всем было интересно, каким образом мы, далеко не самый титулованный и богатый клуб Казахстана, навели изрядного шороху в азиатском Кубке чемпионов. Пошумели знатно - дошли до полуфинала! Причем, в группе сыграли вничью с действующим победителем «Аль-Хилялем» из Саудовской Аравии и иранским «Пирузи», на стадионе которого проводились матчи этапа, а также одолели «Аль-Иттихад» из Саудовской Аравии, бюджет которого превосходил наш в сто пятьдесят(!) раз. И все за счет «зоны»! У меня в команде были вратарь Юра Новиков и защитник Слава Федоров, выступавшие в команде проводниками моих идей, и коллектив послушно выполнял указания.
- Если вы сами «слепили» боеспособную команду, то почему по окончании сезона покинули ее?
- В Казахстане ввиду скромности финансов передо мной не ставили больших задач, а тем временем махачкалинское «Динамо» приобрел бизнесмен Осман Кадиев, горевший желанием возродить славные футбольные традиции в регионе. Я откликнулся на его приглашение, стал собирать команду, ориентируясь в том числе на местных воспитанников, и уже в первом сезоне мы стали вторыми в зоне «Юг» второго дивизиона, пропустив вперед лишь грозненский «Терек». Зато уже в 2003-м с помощью таких ребят, как Толик Романович, Костя Зуев, Анзур Садиров, Алияр Исмаилов, Женя Ефремов, Артур Кулумбегов, Сережа Сердюков и Шамиль Асильдаров, выиграли чемпионат. И это с бюджетом всего в 800 тысяч долларов, что по нашим меркам сущие копейки!
- Почему же тогда не остались вместе с «Динамо» в первом дивизионе?
- Дело в том, что я не люблю, когда в мою работу вмешиваются посторонние, да еще и далекие от футбола люди. Именно таковые окружили Кадиева после успеха, желая превратить команду в схему «купи-продай» и заработать денег. Я не приемлю таких вещей - собственно, из-за своего правдолюбия и менял часто места работы. В «Кубани»-2007, когда переводил команду на ныне популярную расстановку «4-3-3», было много советчиков, кричавших: «Что он делает, это же глупо!» Одно время нашему гендиректору Александру Борисовичу Молдованову удавалось меня сдерживать от ответных речей, но порой я все же не выдерживал.
ТАНДЕМ И ВОЗВРАЩЕНИЕ
- Несмотря на непростые отношения с руководством, в конце сезона вы вернулись в «Кубань» - на этот раз помощником Софербия Ешугова. Вам комфортно было в тандеме?
- Мы с Софербием хорошие друзья и, на мой взгляд, удачно дополняли друг друга. Если я считаю себя вулканом страстей, то Ешугов на моем фоне - это два вулкана (улыбается). Он напоминает мне красного комиссара из фурмановского «Чапаева»: любит дисциплину и, напротив, не терпит прекословия. Многие до сих пор ищут крайнего в его конфликте со Стасом Лысенко, но там на самом деле нет ни правых, ни виноватых - просто обе стороны подверглись эмоциям и стояли на своем до последнего. Мне удавалось несколько остужать пыл Софербия, и в 2004-м, за 3 тура до финиша, мы впервые попробовали работать в тандеме: он главным, я тренером-консультантом. Перед нами лично губернатором Александром Ткачевым была поставлена задача победить во всех 3-х матчах, в то время как за предыдущие 27 туров «Кубань» выиграла всего 4… В итоге мы взяли по 3 очка в поединках против «Амкара» и «Шинника», но оступились во встрече с «Рубином» и вылетели.
- Если не секрет, вам предлагали по окончании сезона продлить отношения с клубом?
- Это не секрет, меня оставляли, и мы с новым гендиректором Максимом Ремчуковым даже подписали в Москве контракт. Однако через пару дней он мне звонит и заявляет: «Васильич, прости, Дерипаска (тогдашний акционер «Кубани», - прим.М.Г.) хочет позвать тренером чеха Хованеца». Я собирался уходить, но Молдованов меня вновь удержал: мол, в команде много местных ребят, им нужно будет растолковывать требования чеха. На первых же тренировках я был поражен отношением Хованеца к делу: если идет дождь, тренировку отменяют. После сборов Лобановского для меня это казалось дикостью, и потому подготовку команды к сезону я взял в свои руки. В итоге к мартовским кубковым поединкам с «Зенитом», в составе которого сверкали Аршавин, Кержаков и Быстров, мы подготовились настолько здорово, что дали питерцам достойный отпор - единственный, и решающий, гол от Власова пропустили в ответном матче лишь в добавленное время…
- Дайте предугадаю дальнейшее развитие событий: всю вину за поражение свалили на вас, поскольку вы готовили команду к сезону?
- Немного не так. Решающим стал момент, когда в одном из эпизодов второго матча в Краснодаре страсти на поле закипели, и Андрей Топчу мог заработать второй «горчичник», потому что на эмоциях чуть не полез в драку. Я в порыве побежал к бровке - нужно было его «оборвать». Зря я это сделал, поскольку Хованец моего поступка не понял: как так, он же главный тренер! Мне пришлось уйти, хотя очень хотелось поработать на благо «Кубани». Именно поэтому, кстати, в 2007-м по просьбе Молдованова я приехал именно в Краснодар, а не в Новороссийск, где меня активно звали в «Черноморец». Вообще, тот памятный сезон стал, пожалуй, самым обидным в моей тренерской карьере, поскольку мы вылетели с 32 очками - тремя годами ранее с таким количеством стали бы 11-ми! У меня ведь постоянно, особенно когда мы шли в середине таблицы, витала в голове мечта привезти на Кубань еврокубки, так как столь футбольный край того явно заслуживает. И я рад, что наконец местные клубы достигли того уровня, когда Лига Европы уже не кажется здесь чем-то космическим.
- А как считаете, удастся ли по итогам нынешнего сезона «Кубани» либо «Краснодару» заполучить для края «европейский билет»?
- Стоит учитывать тот факт, что «Зенит», ЦСКА, «Динамо» фактически уже обеспечили себе еврокубки на следующий сезон, так что между остальными пятью командами ведется борьба за одну оставшуюся путевку в Лигу Европы. И «Кубань», смазав концовку осенней части турнира и начало весенней, в нынешней диспозиции занимает незавидное положение. Поэтому, несмотря на хороший подбор футболистов, в чемпионате я бы на нее не поставил. Что касается «Краснодара», то его главная проблема - отсутствие постоянного высокого коллективного прессинга соперника на его половине поля. Пока команда не добавит к ажурному футболу мощи и агрессии, оппоненты уровня «Урала», со средним подбором футболистов, зато организованные, будут доставлять «горожанам» неудобства. К тому же, непонятно, как скажется на «Краснодаре» потеря Жоазиньо. Без него стройность в атаке пропадает, потому и возлагают сейчас большие надежды на Широкова, который должен повести остальных за собой. Только если те же Ари и Маурисио Перейра подстроятся под Романа, толк будет. В общем, концовка сезона обещает быть интересной.
- Сейчас, уже отойдя от большого футбола, в каких количествах вы смотрите его по телевизору?
- Стараюсь не пропускать ни одного матча премьер-лиги, но после 5-ти минут поединка могу переключиться на другой канал - ввиду отсутствия очень у многих команд системы мне становятся понятны изначальные планы тренеров, и я уже могу заранее предсказать исход поединка. Игры в европейских чемпионатах смотрю гораздо дольше, однако и там по прошествии тайма очень многое проясняется, становится не так интересно. Дело в том, что я смотрю футбол не как болельщик, а как «технарь» и тактик, и мне любопытно следить не столько за самим процессом, сколько за тренерской мыслью.
- Леонид Васильевич, а вы в последнее время не задумывались над тем, чтобы вновь приступить от созерцания к практике? У вас же такой багаж знаний!
- Знаете, я с возрастом все больше чувствую, что превращаюсь из действующего тренера в этакого европейского футбольного менеджера, каковым являлся в «Кубани» Хованец. Мне не интересно тренировать самому, зато я готов передавать знания другим, в частности, детским специалистам. Ведь на тренерских курсах в РФС, я знаю точно, многих нюансов попросту не рассказывают: в России наставники не спешат выкладывать перед коллегами свои знания, оттого мы и топчемся на месте. Я же хочу, чтобы у нас вновь появилась сильная кадровая основа.
- Но растить новые тренерские кадры можно и на Кубани, так, может, есть смысл вернуться в Краснодарский край?
- Мысль переехать на Кубань мы вместе с женой вынашиваем уже давно. А вообще, я часто бываю в родных Гулькевичах, где начиная с 1977 года проводится традиционный турнир в мою честь - кстати, совсем скоро, 1 мая, состоится финал очередного розыгрыша. Там же, в Гулькевичах, моим именем назвали парк, мне присвоили звание почетного гражданина города… До слез приятно, что в крае Леонида Назаренко до сих помнят и даже делают с ним такие большие интервью (теплая улыбка). Надеюсь, наше семейное «гнездышко» в Сочи, которое мы строим, в ближайшее время будет готово, и мы окончательно обоснуемся здесь, на родной для меня земле. Скорее бы…
Максим Герасин
P.S. Редакция «Независимой спортивной газеты» от всей души поздравляет Леонида Васильевича с юбилеем и желает ему здоровья, счастья, любви и удачи в претворении своих задумок!