Александр Карелин: «свой парень» для каждого

Он уже несколько лет не выходит на ковер. Однако его популярность меньше не стала. Для многих и в России, и, что примечательно, за рубежом он был и остается примером для подражания. Своим парнем, если угодно.

В 14 лет он не мог ни разу подтянуться на перекладине. До 17-ти почти ничего не умел на ковре. А в 20 с блеском выиграл свое первое олимпийское золото. Ну а после был маяком для остальных и ставил моду на все в греко-римском королевстве. И не только в нем. Таких как он - единицы. Такие как он - «обречены» на вечный интерес к собственной персоне…

…Александр Карелин так долго и столь безоговорочно побеждал в любых турнирах высшего ранга, что невозможно было даже допустить мысль о том, будто кто-то может одолеть сибирского богатыря. Едва взглянув на него, сразу же понимаешь: он наделен огромной физической силой. Трудно поверить, что она - результат долголетнего, тяжкого труда. Гораздо легче предположить, что это подарок судьбы, который Карелин получил, как только появился на свет. Видимо, поэтому некий корреспондент американского журнала «Тайм», опубликовавший несколько лет назад очерк о Карелине, не удержался от того, чтобы не прибавить ему при рождении 1,3 килограмма. Доведя вес чудо-младенца до 6,8 кг, он таким образом постарался привести в соответствие реальность и миф о российском суперчемпионе, все победы которого «заранее предопределены».

…В 1994 году в Москве состоялся матч по греко-римской борьбе между сборными мира и России. Все поединки были захватывающими. Особый интерес вызывал последний, в котором должны были встретиться Александр Карелин и перешедший в супертяжелый вес чемпион Олимпийских игр, трехкратный чемпион мира в весовой категории до 100 килограммов Нестор Милиан (Куба). Многие зарубежные специалисты надеялись тогда, что именно Милиану удастся прервать череду «карелинских» побед. Правда, на чемпионате мира-94 в Тампере Милиан проиграл сибиряку, но то поражение не поколебало репутации кубинца, так как тогда, примерно через две с половиной минуты после начала схватки, его из-за травмы снял врач.

…Первым на помост вышел Милиан. Легкий и мощный он был похож на поэта: в его глазах светилась затаенная печаль, которая, как принято считать, предшествует созданию лирического шедевра.

Карелин, который, спеша к помосту, изобразил что-то вроде бега трусцой, выглядел куда более приземленным. При этом в его движениях (на ходу Александр слегка загребал своими огромными, 49-го размера ступнями) была какая-то устрашающая игривость…

Как-то Карелин сказал «по секрету», что первые секунды поединка сразу же дают ему ту информацию о противнике, которую невозможно получить заранее: крепкие ли у него руки, что выражает его взгляд, если он, конечно, смотрит тебе в глаза… Но чтобы таким образом рассказать о себе, противник должен сопротивляться. И Милиан, словно подчиняясь этому пожеланию своего соперника, на первых порах делал все, что мог. Однако очень быстро стало ясно: надолго его не хватит. Когда Карелин разжимал руки Нестора, казалось, что они, будто металл, теряющий упругость, вот-вот утратят способность возвращаться в прежнее положение... Карелин же сначала «накатил» своего соперника, заработав два балла, а затем, менее чем через две минуты, положил его на лопатки, одержав чистую победу…

Никто не мог остановить Карелина, который неудержимо шел от успеха к успеху. И это всякий раз заставляло задуматься: чем же все-таки объясняется его удивительный спортивный талант? Может быть, в судьбе Карелина и в самом деле принимали участие высшие силы? Но тогда в его жизни наверняка происходили события, которые не поддаются логическому объяснению...

- А как же без этого? Таких событий было, по меньшей мере, два, - рассказывает Карелин. - Первое - это то, что я появился на белый свет. А второе - встреча с Виктором Михайловичем Кузнецовым, моим единственным тренером. Мы с ребятами валяли дурака на улице, и вдруг какой-то молодой, крепкий мужчина с сияющими голубыми глазами пригласил нас в спортзал. Мне было лет 13, я ничего не знал о борьбе и, конечно же, не мог догадаться, что с этого момента и начнется мой долгий спортивный путь.

…Когда он увлекся спортом, это не вызвало особой радости у родителей - Зинаиды Ивановны и Александра Ивановича Карелиных.

- Мне в те годы не очень-то везло. В пятнадцать лет сломал ногу. Мама тогда запретила мне тренироваться и даже сожгла форму. Ее можно понять: 8 марта, в женский день ребята приносят ей мой портфель и говорят: «Ваш сын в больнице»... Все же я успел тогда «посмертно» занять третье место в первенстве Новосибирской области. Ну а после руки ломал еще пару раз. Ребра - раз восемь. Но переломы ребер для борца - это так, ерунда… Победы пришли ко мне далеко не сразу. Могу назвать многих борцов, которые воспитали меня. Это Владимир Григорьев, Игорь Растороцкий, Николай Макаренко… Виктор Кузнецов говорит, что в борьбе интересен не результат, а сам процесс. Великие мастера помогали мне прочувствовать это на практике. Правда, бывали минуты, когда я, тренируясь с ними, в слезах уходил с ковра, ощущая полное свое бессилие.

…В 1987-м в финале чемпионата СССР Карелин со счетом 0:1 проиграл двукратному чемпиону мира Игорю Растороцкому. Следующий их поединок состоялся только в январе 88-го в Тбилиси, где проходило очередное первенство страны. Незадолго до этого Карелин получил сотрясение мозга, настолько серьезное, что по настоянию врачей 19-летнего атлета хотели даже вывести из олимпийской команды. Но он все-таки вышел на ковер. И сумел выиграть у своего главного соперника чисто, на туше, проведя два своих коронных приема. Но и после этого спор между ними не был закончен.

- Мне говорили: «Тебе всего 19. Подожди. Дай отбороться Игорю, а когда он закончит, займешь его место». К этому добавлялись еще и хитрости закулисной борьбы. Все это изматывало меня. Но смириться со званием второго я не мог.

…За полтора месяца до Олимпиады-88 Карелин и Растороцкий вдвоем отправились в Румынию, чтобы там, на «нейтральной площадке», окончательно выяснить, кто есть кто.

- Я вышел на ковер, наверное, с таким же чувством, с каким выходили на арену цирка гладиаторы. Все преграды, которые должен был преодолеть, сконцентрировались для меня в одном-единственном человеке. Существовали только он и я на всем белом свете. Счет был небольшой - 2:0, но, по отзывам специалистов, моя победа была убедительной. Вот тогда-то впервые в жизни я вскинул руки вверх и исполнил что-то вроде танца…

…Необходим был невероятный душевный подъем, чтобы Карелин, очень строго контролирующий свои эмоции, позволил себе такую вольность. Ведь даже обретя всемирную известность, он всегда, если была такая возможность, старался оставаться незамеченным. Вот всего лишь один пример. Перед Балом чемпионов, проходившим в 1993 году в Москве, Карелин вместе со своим другом пловцом Евгением Садовым наблюдал, как готовятся к выступлению участницы шоу. Когда же одна из девушек спросила его: «А вы-то кто? Каким видом спорта занимаетесь?», Карелин, выдвинув вперед своего товарища, сказал: « Это трехкратный олимпийский чемпион Евгений Садовый, а я… его массажист».

…В финале Олимпиады-88 в Сеуле Карелин должен был встретиться с болгарином Рангелом Геровски. Знатоки отдавали предпочтение россиянину: во-первых, он представлял ведущую школу борьбы, а, во-вторых, уже успел громко заявить о себе, выиграв чемпионат Европы. Однако Геровски уже через секунду поставил вчерашнего юниора на место, проведя бросок, оцененный судьями в три балла. На перерыв борцы ушли при счете 3:2 в пользу болгарина.

- Потом, встречая в книгах описание ночи перед казнью, я мог безошибочно определить, говорит автор правду или нет, потому что сам прочувствовал все это во время того поединка, - вспоминает Карелин. - Во втором периоде судорожно пытался изменить ход схватки, а в моем сознании все длилась и длилась «ночь перед казнью». У меня уже не было возможности пробовать разные варианты, и я все поставил на один свой коронный прием. И за 15 секунд до конца мой «обратный пояс» сработал. Борцам этот прием очень не нравится: никто ведь не любит падать со второго этажа… Мне подняли руку, но я не почувствовал ни радости, ни удовлетворения. Было другое ощущение: наконец-то камень свалился с моей шеи. Когда же вышел в зал, сил хватило только на то, чтобы улыбнуться…

…На Олимпийских играх-92 в Барселоне судьба золотой награды тоже была решена в считанные мгновения. Только на этот раз - в самом начале схватки. В финальном поединке противником Александра Карелина был шведский тяжеловес Томас Юханссон. Схватка закончилась через 19 секунд. А вот ее предыстория длилась куда дольше…

В 1986-м Юханссон победил на чемпионате мира. Его успех называли триумфальным, ведь в финале скандинав взял верх над фаворитом - Владимиром Григорьевым. Спустя несколько месяцев сборная СССР (в ее составе был и Григорьев) отправилась в Швецию. Карелину тогда было 18 лет, и это был его первый «взрослый» зарубежный турнир.

- Мы с Владимиром Григорьевым оказались в одной подгруппе, а Томас - в другой. Я выиграл у Григорьева и вышел в финал. И здесь Юханссон сделал мне «долгоиграющий» подарок: якобы из-за травмы снялся с соревнований. Я видел, что произошло на ковре: никакого повреждения не было. Почему же Томас пропустил меня к пьедесталу? Видимо, только потому, что, выступая у себя дома, не хотел рисковать… С тех пор мы не раз встречались с Юханссоном, но ему не удалось выиграть у меня ни единого балла. Общий счет: сто с лишним - ноль в мою пользу. И объясняется это вовсе не тем, что я был так уж сверхъестественно хорош. Причина в другом: вдруг почувствовал, что пусть чуть-чуть, но превосхожу Юханссона. И виноват в этом был он сам. Проигрывает ведь не тот, кто пропустил прием, а тот, кто готов проиграть. Внутренний стерженек, который определяет характер, он ведь не гнется - ломается…

…Итак на Играх в Барселоне судьба вновь свела Карелина и Юханссона в финальной схватке. «Россиянин старался не столько подавить шведа, - рассказывал потом один из авторитетнейших тренеров Николай Есин, - сколько помочь ему не потерять достоинства при поражении и не получить при этом травмы».

Юханссон даже не пытался что-либо противопоставить Карелину…

Казалось, скандинаву так никогда и не представится шанс выиграть хотя бы один балл у Карелина. Однако на чемпионате мира-93 в Стокгольме у него неожиданно появилась такая возможность. В первой схватке Карелин встретился с американцем Мэттом Гаффари и…

- Выиграв первый балл, я попытался перевернуть противника и повредил два ребра с правой стороны, - вспоминает Карелин. - Нижнее оторвалось, другое, что рядом с ним, - сломалось. Эти ребра западали, давя на печень, поэтому я все время чувствовал во рту привкус желчи. Однако сумел все же победить со счетом 3:0. С ковра вышел в полной растерянности. Лег, ко мне подбежали ребята: « Ну, как ты? Будешь сниматься?» Мне помог немецкий медик - своего у нас тогда не было: когда вместо сборной СССР создавалась сборная России, о докторе почему-то забыли…

…Всего через двадцать минут Карелин должен был выйти на ковер против своего главного противника - Томаса Юханссона…

- Мы начали, и Томас выиграл у меня один балл: когда я наклонился, сломанные ребра заклинило. Не сумел просто вовремя выпрямиться. Но затем мне удалось трижды вытащить Юханссона на «обратный пояс» и бросить его. Счет стал 12:1. Ну а остальные поединки прошли более-менее гладко. Никаких фейерверков не было. Баллы я набирал потихонечку. Сдерживал себя.. И в финале чисто положил Сережу Мурейко из Молдавии. Ребра срастались долго. Месяца два с половиной я не мог ни бороться, ни заниматься штангой. Даже бегать не мог. И глубоко дышать тоже было трудновато.

…После того чемпионата мира Юханссон сказал, что Карелин, мол, специально ввел всех в заблуждение: со сломанными ребрами так бороться нельзя.

Однако через три года на чемпионате Европы Карелин вновь «ввел всех в заблуждение».

Он тогда перенес тяжелейшую травму - у него оторвалась большая грудная мышца, и образовалась огромная гематома весом около полутора килограммов, что, по сути дела, лишило его возможности действовать правой рукой. Казалось, ему нечего было и думать о выступлении в Будапеште. Однако врач Валерий Охапкин заявил, что Карелин может выйти на ковер и что всю ответственность за любые последствия этого шага он берет на себя. И Карелин совершил невозможное - в полном смысле одной левой выиграл континентальный турнир. Там же, в Будапеште, ему сделали операцию, которая продолжалась два часа.

- Лучшие венгерские ортопеды сказали мне тогда: « Месяцев через девять ты, наверное, сможешь поднимать стакан правой рукой», - улыбается Карелин. - А вот у Валерия Сергеевича Охапкина было на этот счет иное мнение. Он приехал ко мне в Новосибирск и на протяжении полутора месяцев, которые оставались до Олимпиады в Атланте, лечил и восстанавливал меня, проводя до девяти процедур в день. Тогда он, собственно, создал новую методику, позволяющую в кратчайшие сроки восстанавливать здоровье спортсмена после тяжелой травмы. Сам он об этом, правда, никогда не говорит. Но я-то всегда помню о том, что он минимум на пять лет продлил мою спортивную карьеру….

…В Атланте-96 Карелину вновь противостоял Мэтт Гаффари, которому, как многим казалось, теперь ничто не могло помешать взять реванш. Но так казалось только до начала схватки, которая принесла россиянину третье олимпийское золото.

В течение тринадцати лет Александр Карелин не знал поражений. Однако он, вероятно, чувствовал, что его «черный день» приближается.

- Я часто ощущаю себя чем-то вроде чучела медведя - главной приманки уличного фотографа. Все хотят со мной сняться, подводят своих жен, сажают на меня своих детей… Я не возражаю. Это ведь тоже популярность. И если где-то будет напечатана моя фотография, это увеличит вероятность того, что, скажем, в аэропорту Шереметьево меня не остановит милиционер и не поинтересуется, почему этот лысый здоровый парень болтается здесь. Наоборот, он может подойти и спросить: «Послушай, уж не твою ли фотографию я видел там-то и там-то?» Однако я понимаю, все это - быстротечно. Завтра я сойду с помоста - и все. Отключатся прожектора и микрофоны. И если я даже очень захочу снова войти в луч света, мне это не удастся…

Кажется, потрясающая интуиция Карелина заранее подсказала ему, когда и как это произойдет. И, может быть, именно поэтому перед своей четвертой (!) Олимпиадой Александр, который к тому времени успел стать депутатом Государственной Думы России, вместо того, чтобы полностью сконцентрироваться на спорте, занялся, и весьма серьезно, политической деятельностью…

В 2000 году на Играх в Сиднее Карелин со счетом 0:1 проиграл американцу Рулону Гарднеру. Взяв соперника в захват, великий супертяж вдруг на какое-то мгновение разжал объятия, что согласно новым правилам, введенным незадолго до Олимпиады, и принесло Гарднеру победный балл. Но почему же все-таки Карелин даже в дополнительные три минуты не смог переиграть американца, которого никто и не считал-то его главным конкурентом? Сам россиянин сказал потом, что ему «не хватило эмоций».

- Тебя охватывает ощущение, будто весь ты затянут паутиной, - Карелин передергивает плечами. - И наступает безразличие, что ли… Да, безразличие ко всему. И с этим ничего нельзя поделать. Бывает, ляжешь, и кажется, что сердце не бьется. А самое страшное, это когда вдруг понимаешь: тебе уже ничего не хочется…

…После Игр в Сиднее у Карелина не было ни малейшего желания оправдываться. Специалисты же вспомнили, что на последнем чемпионате страны, который состоялся за девять месяцев до Олимпиады, борец выступал с температурой под сорок и что незадолго до Игр еще и получил травму реберной дуги. Плюс ко всему, перенес осложнение после гриппа…

- Почему я проиграл в Сиднее? Объяснений, конечно, масса. И можно без конца их перечислять, однако судить о происшедшем следует по результату. Что бы я ни говорил, от этого все равно не стану первым. Ну а любые оправдания только унижают. Со дня того поражения прошло уже несколько лет, однако и сегодня это еще живая тема. Не так уж и давно убедился в этом. В столичном аэропорту Домодедово подошел какой-то человек. «Карелин?» - спросил он. - «Карелин». - «Не расстраивайся. Я уже простил тебе инфаркт, который получил после Сиднея».

Для меня самого поражение в Австралии было очень большим потрясением, с которым долго не мог справиться. Приехав домой, почему-то напрочь забыл о своей спортивной сумке, в которой была олимпийская экипировка. Разобрал ее только через полтора года, когда она вдруг зачем-то понадобилась…

Знаете, в последние годы в моей жизни было очень много событий. Но за их круговертью все равно не могу забыть произошедшее в Сиднее. Один мой хороший друг сказал мне однажды: «За десять минут финальной схватки ты, Саша, из борца превратился в драматурга». Я спросил: «Почему?» - «Потому что заставил плакать пол-России». А это, конечно, трудно себе простить.

…Однако - жизнь продолжается. Плохое не забывается. Впрочем, и вспоминается не часто. Во всяком случае, все реже и реже. Да и остроту теряет…

Жизнь, между тем, нынче у Карелина совсем иная. Не менее напряженная и беспокойная. Но - другая.

- Теперь мне редко удается приходить в зал, потому что почти все время нахожусь в Москве, за исключением тех недель, когда работаю в округе, веду прием, встречаюсь с избирателями и местным руководством. Сейчас стало в какой-то степени полегче: нет той ответственности, которую всегда ощущал, выступая за национальную сборную. Мне тогда очень часто снились тяжелые тренировки, и даже во сне я слышал звон штанги. Ныне же борюсь только за себя. Во все эти фитнесс-клубы не хожу - фактура не та. Могу прийти только в свой борцовский зал. И если вижу, что там тренируются тяжеловесы, всегда спрашиваю: «Кто хочет попробовать депутатского тела?» И такие попытки бывают (улыбается). Но пока никому не приносят успеха.

По-прежнему тренируюсь. Два раза в неделю. Бегаю «десятку». Примерно трижды в неделю. Если же такой возможности нет - занимаюсь на велотренажере.

Много размышлял о том, каково мое сегодняшнее положение среди собратьев по борьбе. Не помню уж, кто подсказал, что борьба - это жизненная доктрина, и что тот, кто причастен к борьбе - это либо действующий борец, либо просто борец. Так вот я - борец, и навсегда им останусь.

Ну а чего я теперь желаю, к чему стремлюсь? Хочу, чтобы Россия была самодостаточной страной. И никогда, к слову, не забываю, что Россия - это не только Москва. Это - регионы. Меня возмущает, когда слышу рассуждения об «электорально непривлекательной части российского населения». То есть о тех миллионах и миллионах россиян, которые живут в так называемой глубинке.

Главное богатство нашей страны - это не сырье, а люди. И люди замечательные, заслуживающие достойной жизни…

- То, что все мы грешны - это истина, не требующая доказательств. Но что касается меня, то еще не достиг того возраста, когда человек начинает сомневаться во всем, в том числе и в правоте своих поступков. Не могу сказать, что я истинно верующий, ибо молод, горяч и иногда даже необуздан в своих проявлениях. Тем не менее, по своему опыту знаю, что исповедь действительно дает душевное успокоение. Необходимо и причащаться, и исповедоваться. Но вовсе не для того, чтобы продемонстрировать кому-то, что ты настоящий русский, а потому знаешь, что такое снег, носишь шапку-ушанку из меха дикого животного, да еще ходишь в церковь, не забывая при этом, снимать эту свою шапку. Думаю, пройдет еще немало лет, прежде чем посещение храмов станет для нас насущной потребностью. Но мы должны стремиться к тому, чтобы обрести веру, это поможет нам…

- Однажды, когда я учился в седьмом классе, у нас с ним возник спор. И он сказал: «Настоящий мужчина должен быть крепким физически, иметь собственный взгляд на все и обладать крепким характером. Ну а стричься он должен коротко». С тех пор я и хожу «лысым» (улыбается), хотя от природы у меня кудрявые волосы и когда-то даже чуб был казацкий.

- Нет. Он сибирский мужичок. Всю жизнь шофером проработал… А знаете, самые важные слова Карелин-старший мне, наверное, в Сиднее сказал, сразу после финальной схватки. Отец тогда впервые приехал на Оимпиаду и дважды в день перезванивался с матерью, рассказывая ей обо всем. И вот, когда я, не сумев сдержаться, плакал перед награждением, отец подошел ко мне и произнес: «Сынок, ну чего ты разнылся? Все это суета сует и бесполезное томление духа. Ты живой, и все мы живые. Успокойся. И плюнь на то, что здесь с тобою случилось». Признаюсь, не ожидал, что отец, водитель с тридцатилетним стажем и в прошлом боксер-любитель, в качестве утешения процитирует слова одного из греческих мудрецов о бесполезном томлении духа…

- Нет. То поражение - часть моей жизни, и я не могу от него отказываться. Когда Игры только окончились, шли разговоры о том, что, дескать, мне надо помочь - оспорить судейское решение, внести куда-то какие-то деньги и добиться того, чтобы мне тоже вручили золотую медаль. Да я бы ни за что ее не принял. Такая помощь не только не нужна - она оскорбительна.

- Нет. Скажу так: чтобы тебя поняли, нужно подождать.

- Привыкнуть к этому трудно. Но иногда бывает по-другому: я сам испытываю растерянность, когда вижу, как некоторые люди меня воспринимают. Необычный случай произошел в Швеции, где я встретился с одной любительницей борьбы. После окончания соревнований она, явно подвыпив, зашла к нам в раздевалку. Взглянула не меня и говорит (мне переводили ее слова): «Знаешь, в фильме «Рокки-4» меня поразил один из героев - русский боксер Иван Драга. Раньше я думала, что создатели фильма специально выбрали на эту роль актера пострашнее, чтобы попугать зрителей русскими. Но теперь, увидев тебя, поняла, что все вы такие».

Мы посидели с ней, посмеялись. Эта шведка меня и в самом деле развеселила, поскольку «страшного русского» в том фильме играл шведский актер Лундгрен.

- Да нормально отношусь. Когда бреюсь, в обморок не падаю. Семья? У меня жена-красавица и трое замечательных детей - Денис, Ваня и младшенькая Василиса…

- А зачем? Это ведь моя семейная жизнь. Скажу только: мой дом - моя крепость. Рядом с родными я могу ничего не опасаться. Быть полностью открытым, самим собой. Да и с моей стороны, думаю, кое-какой толк есть: гвозди я забиваю нормально и готовить люблю, особенно рыбу. Правда, рыба должна быть хорошая…

- У нас, в Сибири, охотятся по-другому. С листиком фанеры и молоточком. Вы знакомы с этим способом?

- Все просто: поднимаешь медведя, он встает на задние лапы, ревет и идет на тебя.

- Подставляешь ему фанеру, он пробивает ее когтями, а ты молоточком аккуратненько их загибаешь. Все. Медведь - твой. А если серьезно, съездить на охоту мне удается не чаще, чем раз в год. Правда, пыл добытчика, доставшийся мне от предков, гаснет уже после первых выстрелов. Я ведь охочусь не потому, что одержим жаждой выследить, например, оленя и убить его. Охота - это время, проходящее в поиске, это зимовья в тайге, костры… И это самое большое удовольствие, какое только есть в жизни - общение с хорошо знакомыми тебе людьми. Наконец, это непередаваемое чувство родства с твоими предками, которые в незапамятные времена тоже прошли по этим местам.

- Голубая вода, кедры, костер… Легкий морозец лишь усиливает запах хвои, а дымок костра сообщает всему ощущение обжитости. У нас, под Новосибирском, и земля пахнет по-особому, и вода светится ночью…

- Не имеет, конечно. Но всегда хочется, чтобы у хороших людей были бы еще и деньги.

- Многое. Но больше всего - мнительность.

- Высоты, наверное. Мне неприятно смотреть вниз из окна небоскреба. И еще я очень боюсь неискренности. Если, скажем, ты хорошо относишься к какому-то человеку, то хочется, чтобы и он отвечал тебе тем же. Но порой бывает, что он, прежде чем определить свою линию поведения по отношению к тебе, начинает оценивать твои связи и возможности, прикидывая, выгодно ли это для него или нет. Это огорчает. Очень…

- Однажды я прочел в одной центральной газете, что у Карелина, мол, шикарный особняк с гостевым домом и с огромным мраморным бассейном. После этого я начал строить у себя во дворе бассейн. Правда, не мраморный. А то, думаю, придут ко мне какие-нибудь люди, прочитавшие ту статью, а бассейна-то у меня и нет…

- Литературой и философией. Обожаю читать. Люблю английскую и американскую классику. Но в особой чести у меня Достоевский и Бердяев.

- Иногда такое бывает. Но я еще только в начале пути. Мне близко высказывание Спилберга о зрителях. Если бы я смотрел на себя так же, как на меня смотрят мои поклонники, то меня, наверное, всякий раз раздувало бы от самодовольства, когда они выказывают свои восторги.

- Могу куда угодно прийти в джинсах и свитере. Для меня это своего рода тест. Он позволяет проверить: интересен я как человек для моих собеседников или нет. Если перед каким-то приемом мне дадут понять, что необходимо в обязательном порядке надеть костюм и галстук - это будет означать, что я сам по себе не особо нужен…

- Столыпин. Он не ждал, пока страна дорастет до его идей. Не стеснялся непопулярных мер. Я прочитал два его жизнеописания, сейчас изучаю третье. Петр Аркадьевич о многом сказал и многое предвосхитил. И, в частности, показал, как следует разговаривать с Думой…

- Когда меня окружают нормальные люди. Люди без особых «заломов и перегибов». Мне нравится спокойная, размеренная жизнь, когда можно, например, просто прийти в кафе и, сидя за чашкой кофе, почитать газету. Хочется, чтобы те, кто окружают меня, тоже были уверены в своем завтрашнем дне: трудно ведь жить среди людей, которых постоянно мучают страхи. Хочу, чтобы всем было тепло. Только тогда можно говорить о простом, бытовом счастье…