Это было в Мельбурне

П

олувековой юбилей ХVI Олимпиады, второй для советских спортсменов, исполнившийся в прошедшем ноябре-декабре, пролетел как-то буднично и незаметно. Оно и так. Ныне мы все, скажем так, уже ветераны Игр, воспринимаем их, в общем-то, в некотором роде буднично и как должное. Благодаря телевидению привычно смотрим и оцениваем самые лучшие и могучие соревнования на планете.

Надо сказать, сейчас увидеть любые Олимпийские игры во всей их красе совершенно реально. Знаю многих болельщиков, кто специально подгоняет к ним отпуска и в большинстве заочно становится соучастником поединков легкоатлетов и гимнастов, боксеров и пловцов, волейболистов и гандболистов, то есть наслаждается спортом высочайших масштабов по полной программе. Но в далеком теперь 56-м все было по-иному.

В моем классе насчитывалось тридцать три ученика, представьте себе, ни у кого дома телеприемника не имелось. Вести с Зеленого континента ловили по радио. Таинственно мигал зеленый глазок индикатора, ты, подкручивая ручку, искал нужную волну, когда находил, под скороговорку комментаторов старался представить, что же там воочию происходит на загадочных мельбурнских аренах.

Еще нюанс - подсчет очков. По неистребимой советской привычке кого-то непременно обгонять и перегонять нас всех еще с Олимпиады в Хельсинки «затравили» подсчетом командного соперничества с Америкой. Напомню, в 52-м на ХV Играх команды Советского Союза и Соединенных Штатов набрали в комплексе по 494 очка. Сейчас критериям общего успеха особого значения не придают. Его определяют по большему числу золотых наград. В пору Хельсинки американцы взяли 40 медалей высшей пробы, мы - 22. Между тем, отечественные пропагандисты изобрели иной регламент - по олимпийской зачетной модели от первого до седьмого места, почему Союз Америку и догнал (к слову, СССР имел 30 серебряных медалей против 19 у США, «янки» хуже выглядели и по бронзе - 17 против 19). Ясно, перед Мельбурном каждый из нас подготовил специальный блокнот, где фиксировалось такое соперничество. Схватку спортивных гигантов вновь возвели в большую политику - что было, то было…

Итак, на Играх XVI Олимпиады, проходившей с 22 ноября по 8 декабря 1956 года, состязались спортсмены 67 стран - 3184 участника, в том числе, 371 женщина.

Если в общем плане, лицо Игр получилось на редкость ярким. Там блистали такие мегазвезды мирового спорта, как штангист Томми Коно, американцы - прыгун в высоту Чарльз Дюмас и спринтер Боб Морроу, марафонец из Алжира Ален Мимун, ставший затем легендарным боксер из Венгрии Ласло Папп и многие другие.

Родное отечество не осталось в стороне. Громко заявили о себе неповторимые гимнасты Лариса Латынина и Виктор Чукарин, уникальный гребец-одиночник Вячеслав Иванов, стрелок Анатолий Богданов. Мельбурн стал ареной искрометного триумфа величайшего бегуна - стайера Владимира Куца, чей захватывающий поединок на дистанции 5000 метров с англичанином Гордоном Пири вошел во все олимпийские энциклопедии. На тяжелоатлетическом помосте с двумя мировыми и одним рекордом Игр обрел славу Аркадий Воробьев. На ринге именно после Мельбурна обозначился талант Владимира Енгибаряна и Геннадия Шаткова.

Интересная деталь - в велогонке на шоссе Виктор Капитонов, через четырехлетие едва не главный герой Олимпиады в Риме, финишировал, представьте себе, только 32-м!

Еще момент - в программе Игр отсутствовали волейбол и гандбол, потом виды особой стати.

Примечательные вещи происходили и за кулисами состязаний. Так, победитель в метании молота Гарольд Конноли из США успел в короткие сроки покорить сердце чемпионки в метании диска красавицы чешки Ольги Фикотовой, их скорый брак в самом деле оказался сенсационным.

В союзную копилку внесли свой вклад и ростовчане с кубанцами.

У кубанцев дела складывались так. В Финляндии, в 52-м, «олимпийскую тропу» проложили краснодарцы Павел Ракитянский и Анатолий Разночинцев. Как выступили дебютанты? Ракитянский в составе команды по современному пятиборью - вместе с Игорем Новиковым и Александром Дехаевым - занял пятое место. По тем временам успех, между прочим, небывалый. Разночинцев в плавании вольным стилем на дистанции 400 метров пришел к финишу 29-м. И тут не следует улыбаться - для первого раза это было весьма неплохое достижение, поверьте.

Спустя четыре года в Мельбурне Кубань была представлена вновь двумя атлетами, но на этот раз они вернулись домой уже не с пустыми руками. Пловец Харис Юничев из Сочи на 200-метровке брассом завоевал бронзовую медаль с результатом 2,36,8. Опередили его японцы Фурукава (2,34,7) и Иосимура (2,36,7). Как видим, второе место от третьего отделяет всего одна десятая секунды! Бронзу завоевал и боксер из Краснодара Анатолий Лагетко. Кубанский легковес проиграл в полуфинале англичанину Мактегерту, поднявшемуся затем после боя с немцем Куршатом на высшую ступень пьедестала.

От Дона в Хельсинки на первой для Союза Олимпиаде выступило шесть представителей, в их числе штангист Иван Удодов, легкоатлеты Николай Андрющенко, Флора и Михаил Казанцевы, гребцы на каноэ Валентин Орищенко и Николай Перевозчиков. Медаль на всех пришлась одна, зато какая - золотая, для СССР на почин самая первая, ее завоевал в легчайшем весе с олимпийским рекордом штангист Иван Удодов. Что примечательно, в недавнем прошлом узник печально известного Бухенвальда. Данное обстоятельство поразило всю мировую общественность и, в частности, стало настоящим свидетельством высочайшего духа, мужества и стойкости советских людей.

В Мельбурн прибыло ростовчан-участников семеро, плюс один тренер, зато медалей теперь стало больше - одна золотая и три серебряных.

Сборную по классической (сейчас именуемой греко-римской) борьбе возглавлял Виктор Соколов, чемпион Союза довоенных лет, заслуженный мастер спорта и одновременно заслуженный тренер СССР. Ростов еще с 30-х славился богатырями ковра, понятно, в мельбурнской дружине без них не обошлось. В распоряжении Соколова имелись из дончан в полулегкой весовой категории Владимир Сташкевич и в полутяжелой Валентин Николаев.

Стоит сказать, советская «классика» в мире гремела. Существовало даже такое поверье - проще выиграть при отечественной невероятной конкуренции европейское либо мировое золото, нежели союзное. Так вот, в полулегком весе тренеру пришлось выбирать между чемпионом мира Владимиром Сташкевичем и иркутянином Константином Вырупаевым. С одной стороны, земляком, с другой, вроде более сильным на данный день.

Соколов не спал всю ночь, тяжелое решение принял лишь к утру. В пользу… сибиряка. Прав он, не прав - рассудил ковер. Могла показаться роковой цифра «13» - столько было в весе участников из стольких же стран. Но Вырупаев наставника не подвел - завоевал-таки золото.

С полутяжем, тоже ростовчанином, у Виктора Александровича проблем не возникло. Валентину Николаеву противостояло девять соперников. Среди них хорошо знакомые ему по предыдущим поединкам болгарин Сираков и швед Нильссон. Валентин боролся блестяще и не оставил конкурентам никаких шансов.

Всего советские классики в восьми категориях взяли пять золотых, по одной серебряной и бронзовой медали. Триумф команды, гранд-триумф Виктора Соколова!

В 50-е в Ростове спортом номер один был баскетбол. Можно с определенной иронией вспоминать советский лозунг «От массовости - к мастерству!», да ведь так у нас в ту пору и случилось.

В баскетбол самозабвенно играли в школах, вузах. На всех стадионах имелись ухоженные площадки - и они никогда не пустовали. В городе функционировали 13 спортобществ, в том числе, сейчас удивительные «Искра», «Наука», «Медик» - все они баскетбол развивали. В ростовском первенстве каждое из них выступало клубом - от команд девочек-мальчиков, до первых женских и мужских, всего по восемь. Игры по выходным, таким образом, шли с утра до вечера. Клубы возглавляли удивительные тренеры-энтузиасты, в прямом смысле горящие на работе.

Один из них, Александр Филиппович, в числе других нашел в «дебрях» хулиганской «Богатяновки» для своего «Спартака» парнишку по имени Миша Семенов. Увлек игрой. Миша стал Михаилом, звездным баскетболистом. В составе ОДО (Окружной Дом офицеров, предшественник СКВО-СКА) вместе с партнерами победил в чемпионате Российской Федерации. Между прочим, рядом с ним на площадке играл приехавший с Кубани Альберт Денисенко, футбольный вратарь ростовского «Торпедо» (было и такое до «Ростсельмаша»), потом голкипер минского «Динамо» и столичного «Торпедо») - совмещение спортпрофессий в тот век никого не удивляло.

Михаила Семенова скоро приметили свыше, он оказался в составе ЦСКА и сборной Союза. Между прочим, увез с собой в Москву в «ранге» жены одну из лучших ростовских баскетболисток Надежду Малову.

Мне приходилось видеть Семенова в деле. По теперешнему амплуа он был бы крайним форвардом, тогда же при росте 193 сантиметра его нередко использовали в центре. Восхищал нас, мальчишек, семеновский точнейший бросок сериями с угла, причем, в прыжке с отклонением, новинка дня - по кольцу еще метили больше с опоры, сейчас подобного вообще не увидишь.

Коллега Филипповича Валентина Рыбникова, чьими владениями считался стадион «Буревестник», как-то представила на площадке худющего долговязого паренька Виктора Зубкова, кого приглядела на «Нахаловке», другом неблагополучном районе города. Его 202 см представляли большую ценность, двухметровиков во всем Союзе насчитывалось единицы. Любопытно, в сборной Ростова, когда она собиралась, тогдашние асы, в частности, безупречный Арнольд Рысс, лихо покрикивали на юного центрового. И вдруг… Зубков ближе к Мельбурну приглашается в союзную национальную команду и надевает олимпийскую форму. Едва не андерсеновский вариант «гадкого утенка».

В Мельбурне баскетболисты СССР, среди которых были москвичи (истинные, а не привозные, как ныне) Аркадий Бочкарев, Юрий Озеров, Владимир Тобан, Михаил Студенецкий, латыши из рижского СКА, ведомого тогда легендарным Александром Гомельским, Валдманис, Валдис Муйжниекс, Янис Круминьш, литовцы Альгирдас Лауритенас, Статис Стонкус, выступавший за Ленинград Казимир Петкявичус, два названных выше ростовчанина (Михаила Семенова ЦСКА уже призвал, Виктор Зубков еще был у него на прицеле), уступили лишь могучей американской команде, превосходящей наших, в частности, ростом в прямом смысле на голову. Тем не менее, советский центровой Зубков приглянулся публике. А лидер американцев знаменитый Билл Рассел подарил молодому сопернику-центровому свои кеды.

Виктор приехал из Мельбурна и приходил тренироваться в зал техникума физкультуры. Мы, о том проведав, сбегали с уроков и пропадали на галерее, вовсю глазея на олимпийца. Зубков выходил в белых майке и трусах, по декабрю невероятно загорелый - в Австралии-то солнце светило как следует. Кеды же Билла Рассела потрясали - с баскетбольной обувкой в 50е нас страна не баловала, и они, белоснежные, с наворотом для защиты «ахиллок», нам казались сказочными, невероятной красоты, просто потрясали.

Виктор Зубков скоро присоединился к Михаилу Семенову в ЦСКА, не раз и не два вместе они побеждали в чемпионатах Союза, в Москве навсегда остались. Ростов расставался с ними с легким сожалением, не больше, - здесь, умея готовить блестящих мастеров, никогда не задумывались создать боевой клуб, точнее, как-то таковой обеспечить относительно профессионально. Играли больше за талоны на питание да костюмы. Почему те же Семенов и Зубков шли в круто организованный и обеспеченный ЦСКА без особых раздумий.

Как и баскетбол, ростовский бокс базировался и рос на абсолютной массовости. И, как в баскетболе, тон задавали тренеры-подвижники. Мой одноклассник и друг Игорь Сметанников занимался у Артема Арутюнова, чемпиона СССР 37-го, и был от наставника без ума, так тот заражал учеников и исключительным тактом, и безупречным воспитанием, и неизменно с иголочки внешним видом, и фантастически интересными тренировками. Арутюнов был не один - еще имелись школы Леонида Мартыкяна, Ефима Школьникова. Лично на меня производил огромное впечатление Константин Соколов, тоже союзный призер дофронтовой эпохи. У него и фигура была классического боксера-средневеса - он, стройный, длинноногий, с тонкой талией и широкими плечами, легко представлялся грозным бойцом на ринге.

Лев Мухин, тоже, как Семенов и Зубков, паренек не из простых, попал в золотые руки Соколова. И вдруг Ростов узнает, что «наш тяж» - олимпиец, едет в Австралию!

Признаться, авторитет Льва рос от схватки к схватке. Вот радио сообщает - советский тяжеловес побеждает нокаутом, еще поединок - вновь нокаут.

Рассказывают удивительную историю. В Мельбурне среди соперников Мухина был болгарин весом под полтора центнера. Он как-то в олимпийской деревне, еще до начала турнира, попросил наших показать ему будущего соперника, то есть Мухина. Из озорства болгарину представили баскетболиста Яниса Круминьша, мощного богатыря за 220 ростом. Болгарин погрузился в раздумья, когда же на ринге увидел истинного Мухина, соотносительно с ним щуплого, сходу пошел Льва добивать. И тут же получил хлесткий удар слева по печени - грозная коронка ростовчанина.

В финале Мухину противостоял опытный американец Пит Рейдмэхер, позже замеченный среди видных профи. Лев, сам нокаутер, пропустил тяжелый апперкот. Но серебро в тяжелом весе стало видным в общей союзной призовой копилке, ведь традиционно иные дисциплины (короткие и средние дистанции, высота, длина, десятиборье, марафон - у легкоатлетов, спринт - у пловцов, поединки «тяжей» - в боксе, борьбе и штанге) относятся к самым престижным.

Известный военачальник генерал армии Исса Плиев, командующий Северо-Кавказским военным округом, любил охоту. Знал в ней большой толк и Иннокентий Желтовский, тренер стрелков. На этой почве они сошлись. Ясно, в реальном контакте Желтовскому удавалось решать многие злободневные вопросы. В частности, оборудование площадки для стендовой стрельбы. Тот комплекс существует и по сей день.

На стенде вокруг Желтовского группировались стрелки данного профиля. Среди них солдат-срочник Николай Могилевский, скоро в умелых руках наставника ставший одним из лучших в Союзе. И олимпийцем.

На траншейном стенде Мельбурна (32 участника из 18 стран) Николай бился со снайперами итальянцами Россини и Чичери, поляком Смельчинским. Россини разбил 195 тарелочек (олимпийский рекорд), Смельчинский - 190, Чезаре - 188, столько же и Могилевский, но по перестрелке он стал лишь четвертым.

В 69-м меня призвали на сбор по военной переподготовке - в так называемые «партизаны». Оформляли в Кировском военкомате. Я узнал, что там как раз и служит Могилевский. Заглянул в соотвествующий отдел полюбопытствовать - за столом скромно возился с бумагами майор, такой же, как остальные сотрудники. Олимпиада осталась для него в далеком прошлом.

На акватории состязаний каноистов советские гребцы ленинградцы Павел Харин и Грациан Ботев завоевали золото (10 000 м) и серебро (1000 м). Будет, между тем, справедливо вспомнить ростовчан Валентина Орищенко и Николая Перевозчикова. По той причине, что они в совершенно новом для Союза виде проторили для будущих чемпионов водную тропу, освоив новые суда, заняв на предыдущих Играх в Хельсинки четвертое место, по сути, явились зримым примером для Харина и Ботева, с кем соперничали за право быть в Мельбурне. Повезло сильнейшим, и все же не отдать должное донским первопроходцам гребли на каноэ будет несправедливо.

В 55-м в юношеском разряде мне довелось бегать на средние дистанции 800 и 1500 метров. Рядом на дорожке обычно отрабатывали свое старшие, на кого мы смотрели во все глаза. Хорошо помню Василия Власенко, светловолосого, худощавого, с легкой манерой бега, неутомимо наматывающего круг за кругом в завидном темпе. Потом грянула сенсация - Василий установил мировой рекорд в стипль-чезе, то есть в беге на 3000 метров с препятствиями. Работать рядом теперь обратилось в какую-то невероятную гордость.

Потом Власенко обнаружился в списке олимпийцев Мельбурна. О его выступлении скажу позже, пока же об ином. Власенко недолго защищал донские цвета, он скоро переехал в Волгоград, скорее всего, по причине улучшения там бытовых условий - на квартиры легкоатлетам Ростов традиционно скупился, а конкуренты, едва те оперялись по высшему рангу, успевали подсуетиться.

Вместе с Власенко справедливо и обязательно упомянуть наставника Василия - Адольфа Петровича Герчеса.

Его группы занимались на стадионе «Буревестник». Для нас, молодых, Герчес являл какую-то загадочную таинственность. На что работали и необычные имя-фамилия (он по национальности то ли латыш, то ли эстонец, короче - прибалт), и внешность - высоченный, рыжий, в отличие от коллег замкнутый, как принято говорить, весь в себе. Но Адольф Петрович имел высочайший авторитет. Суть в том, что на первую для советских спортсменов Олимпиаду в Хельсинки-52 отправились защищать честь страны его ученики спринтеры Флора и Михаил Казанцевы, это уже являлось фирменной маркой союзного значения. К слову, там же в стране Суоми на Играх выступал на легкоатлетической арене третий ростовчанин Николай Андрющенко, прыгун в длину, питомец Николая Пустовойта (сын знаменитого кубанского агрария). В творческом споре этих тренеров-конкурентов, стоит заметить, не совсем дружных между собой, через цикл к Мельбурну Герчес вышел вперед, представив в сборную как раз Власенко. К Риму-60 Пустовойт взял реванш, подготовив к Играм прыгуна тройным Евгения Михайлова, там же впервые обозначился Тимофей Прохоров, чей ученик Валентин Чистяков бежал в финале барьерного бега на 110 метров. Уж коль завершить такую классификацию, вспомним, на Олимпиаде в Токио-64 первую для Ростова в легкой атлетике медаль, бронзовую, добыл прыгун тройным Виктор Кравченко, чьим учителем являлся Михаил Коробецкий, в Токио же Тимофей Прохоров представил разом барьеристов Валентина Чистякова и Александра Контарева. Вот какое маститое и плодотворное тренерское созвездие имел тогда Ростов, какую могучую когорту!

Что касается Герчеса и дымки таинственности над его личностью, помню, все время шли разговоры о том, что в его группе принимают по его рекомендации какие-то загадочные снадобья. В 50-е модное и злободневное ныне понятие «допинг» не существовало. Не думаю, чтобы Адольф Петрович нашел какие-то средства запретной стимуляции, вероятно, он раньше других понял, высокие и высочайшие нагрузки, к которым потихоньку в спорте подходили, требуют для организма известного нестандартного подкрепления, тех же трав и витаминов. Герчеса недоброжелатели и завистники даже принялись публично обвинять, мол, он не медик, так какое же право имеет на свое «колдовство». Самобытный специалист потихоньку и уехал в Воронеж, с чем эта яркая тренерская страница в Ростове закрылась.

Если опять о Василии Власенко, то в Мельбурне он занял 7-е место в забеге на 3000 метров с препятствиями (8,55) и в финал не попал, там победил англичанин Кристофер Брэшер, пробежавший дистанцию с олимпийским рекордом - 8.41,0. Из советских лучшим стал Семен Ржищин (8.44,6, 5е место). Причем, Власенко на Играх уже представлял волгоградский «Буревестник». В тот период пресловутого, пышно расцветшего сейчас «параллельного зачета» еще не существовало, его как олимпийца занес в актив формально Ростов, фактически - Волгоград. Хотя Василий, из песни слова не выкинешь, вырос и прошел тренерскую огранку в столице Дона, с чем и остался в анналах отечественной спортивной истории.

За футбольную сборную мы все болели особо. И ликованию не было предела, когда она в финале обыграла 1:0 югославов.

Основу той команды составляли столичные спартаковцы. «Спартак», издавна «партийный», пользовался абсолютной благосклонностью отцов Союза, соответственно спортруководства. Почему в финале красно-белые за немногим исключением (динамовцы Лев Яшин, Борис Кузнецов, цээсковец Анатолий Башашкин) вышли все на поле. Не нашлось места в составе блистательным торпедовцам Эдуарду Стрельцову и Валентину Иванову. Почему? Все просто - медали тогда вручались лишь одиннадцати финалистам. Это общеизвестно, справедливый Никита Симонян хотел свою награду отдать Стрельцову, как он считал, больше достойному ее, но тот гордо отказался.

В ту сборную входил и армеец Йожеф Беца, питомец закарпатского футбола (он сам из Мукачево), великолепный хавбек ЦДКА. И он смотрел финал с «лавки». По тем правилам замен не предполагалось, будь по-иному, как ныне, нельзя исключать, что Беца вполне мог усилить игру - техникой и тактическим кругозором он был далеко не обделен. Увы, закон есть закон, Йожеф, позже прекрасный тренер ростовского СКА, творец его серебряных медалей чемпионата страны, в Мельбурне остался во второй шеренге триумфаторов. И все же быть футбольным олимпийцем - огромная честь.

Теперь о пресловутом командном подсчете, с чего мы начали этот рассказ.

В Мельбурне СССР буквально разнес США - 622,5 очка против 497,5. Причем, в отличие от Хельсинки взял верх и по золотым (37 - 32), и по серебряным (29 - 25), и по бронзовым (32 - 17) медалям.

Свой весомый вклад в общий успех, как видим, внесли и ростовчане.

Ну а сам вывод из данного повествования поучителен. Во-первых, все названные олимпийцы-дончане выросли в Ростове, о приглашении со стороны, как позже (гимнастка Людмила Турищева, штангист Василий Алексеев, гандболистка Любовь Бережная, велогонщица Зульфия Забирова), и речи не шло, во-вторых, никто из них не являлся профессионалом, в-третьих, их на уровень Игр сумело вывести поколение наставников, само высочайшего калибра, беззаветных тружеников и, уж извини теперешнеее тренерское племя, бессеребренников.

Впрочем, то время ушло в прошлое. Другой век - другие правила.